Обсуждаем словари, справочники, учебники

Отзыв кафедры русского языка филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова на «Комментарий к федеральному закону „О государственном языке Российской Федерации“. Часть 2. Нормы современного русского литературного языка как государственного (комплексный нормативный словарь современного русского языка)» (СПБ., 2009. 11200 слов и выражений)

Среди многочисленных словарей, изданных в последнее время, данный труд, созданный авторитетными и высокопрофессиональными лексикографами, выделяется прежде всего своим названием, позиционирующим его как главный словарь, в котором зафиксированы нормы русского языка «как государственного». Однако заявленное название словаря ни в коей мере не соответствует его типу и содержанию. Это несоответствие может иметь серьезные негативные последствия.

1. Название словаря «Нормы современного русского литературного языка как государственного», как и уточняющий подзаголовок («комплексный нормативный словарь современного русского языка») (далее КНС), ориентирует на то, что перед нами полный словарь, содержащий основную лексику современного русского литературного языка (далее СРЛЯ), используемую в сфере официального общения. Однако из того, что пишут сами авторы, прямо следует, что словарь носит дифференциальный характер, то есть является дополнительным по отношению к уже имеющимся словарям. Он содержит слова и выражения, отобранные с учетом критериев новизны, актуальности, трудности восприятия или употребления (см. стр. 9 и др.). Таким образом, данный словарь покрывает лишь малую часть русской лексики и не может заменить базовые академические словари, описывающие нормы СРЛЯ, а также терминологические словари, описывающие нормы отдельных терминосистем.

2. Авторы пишут о том, что их словарь отражает нормы русского языка как государственного. Однако важнейший и остро стоящий вопрос о том, имеется ли такой отдельный объект и в чем заключаются его особенности, практически ими не обсуждается и остается открытым. Это, по меньшей мере, странно. В качестве государственного в РФ используется русский литературный язык, нормы которого достаточно полно описаны. Обслуживание «государственной» сферы, т.е. практически сферы официального общения, — одна из функций СРЛЯ. Эта функция, безусловно, имеет свою специфику. Так, в официальной сфере нежелательны просторечные и устаревшие варианты, избыточное использование иностранных слов и т.п. Возможно, эта специфика требует составления отдельного словаря, однако его объект еще нужно выявить и обосновать. Так, например, здесь существует реальная опасность излишне суженного понимания. Это может привести в итоге к созданию «Словаря чиновника». В таком словаре будет описан «канцелярит», который может помешать полноценному владению русским языком.

Авторы словаря не называют тех свойств КНС, которые делают его описанием «государственного языка» в отличие от всех остальных имеющихся словарей. Единственное неоспоримое заявление на этот счет — это утверждение, что словарь несомненно будет способствовать функционированию русского языка как государственного. Это утверждение, однако, справедливо для любого качественного лексикографического труда, в том числе и содержащего бранную лексику, если при ней имеются соответствующие пометы — последнее очень важно, в частности, с «государственной» точки зрения, а именно для проведения судебной лингвистической экспертизы.

«Государственность» словаря могла бы заключаться, например, в целенаправленном отборе лексики, имеющей прямое отношение к текстам на государственные темы (управление, выборы, судопроизводство и т.п.), однако наиболее широко в словаре представлена конфессиональная лексика, при том что церковь в РФ отделена от государства. Очень сомнительно с этой точки зрения и большое число музыкальной, спортивной, физической и пр. терминологии, особенно если учесть сравнительно небольшой по объему словник.

Все это дает основание утверждать, что включение слова «государственный» в название словаря (ср. «Нормы современного русского литературного языка как государственного») теоретически не обосновано, излишне поспешно и не подкрепляется продуманными критериями отбора описываемой лексики.

3. КНС заявлен как нормативный, однако его нормативная, кодифицирующая сторона вызывает еще больше вопросов. Состав помещенных в словарь слов вступает в прямое противоречие с ФЗ «О государственном языке Российской Федерации», предусматривающим очень осторожное отношение к кодификации заимствований.

Поскольку одним из главных критериев отбора слов при создании КНС являлась их новизна, то огромную, непропорционально большую долю словника составляют новейшие заимствования, инновации. Словарь новых слов (см. «Толковый словарь русского языка начала 21 века») является одной из важнейших составляющих данного комплексного словаря. Об этом прямо говорится в Предисловии (см. стр. 7). В результате у пользователя, заглянувшего в данный словарь, неизбежно сложится впечатление о том, что в русском языке 21 века преобладают иностранные слова. Такой «перекос» в сторону заимствований понятен и закономерен в словарях новых слов и значений. Их задача — зафиксировать новую единицу, встретившуюся в русских текстах. Однако лишь часть таких единиц затем входит в СРЛЯ. Чтобы понять, войдет ли зафиксированное слово в литературный язык, нужно время. Поэтому трудно одновременно, в одном словаре, решать две принципиально различные задачи — и фиксировать новую лексику, и кодифицировать ее. Если мы сразу помещаем обнаруженное заимствование в нормативный словарь, мы даем разрешение на его активное использование в официальной сфере. Такая поспешная кодификация блокирует естественные защитные механизмы языка, мешая ему реализовать свои собственные возможности и подбирать подходящие средства номинации из уже имеющихся.

В словаре, поскольку он базируется на корпусе текстов и базе данных по новым словам и значениям, есть большое число слов, вызывающих сомнение. Это вызвало справедливую критику рецензентов. Ср.:

1. " ...отдельные включения вызывают сомнения.... Например, абдикация, абляция, абиссаль, картхолдер, катаценоз и под. Едва ли их можно считать единицами русского словаря. Стоит ли вводить их в норму?" (В.Г. Костомаров, Рец., с. 23).

2. «...на любом, случайно раскрытом развороте словаря пользователь столкнется с лексическими единицами типа аватар, агреман, аккреция, коучинг и т.п., которые на первый взгляд трудно признать русскими. Иными словами, у „рядового пользователя-нелингвиста“ может сложиться впечатление, что иностранные слова в современном русском языке преобладают» (Ю.Н. Караулов, Рец., с. 19).

Можно спорить о том, вошли ли уже или нет некоторые из этих слов в СРЛЯ, но сам факт неоднозначного к ним отношения специалистов заставляет усомниться в необходимости их кодификации в словаре, претендующем на описание русского языка «как государственного». Поспешность кодификации проявляется и в том, что новые слова часто даются не одни, а с производными. Ср. нойз (англ. «шум», нойзовый — муз.). Наличие производных слов — это обычно сигнал большой степени освоенности заимствования русским языком. Однако здесь возникает проблема разграничения потенциального и узуального словообразования. В текстах широко реализуются возможности потенциального словообразования. Но словарь претендует на описание и закрепление нормы, а существование нормы нужно доказывать и аргументировать. Для этого необходимы не только статистические данные, но и авторитетные примеры. В словаре такая «доказательная» составляющая отсутствует. Примеры не авторизованы и часто представляют собой словосочетания, дающиеся вне контекста.

Естественно, что без заимствований, особенно терминологических, ни один язык обойтись не может. Но многие заимствования, используемые в современных текстах — результат сохранения иностранного слова, вызванный нежеланием или неумением переводчика утруждать себя подбором русского эквивалента. Часто такие слова пишутся латиницей, что свидетельствует о полной неосвоенности подобных единиц. В анализируемом словаре есть специальный большой список пишущихся латиницей единиц (см. A-Z), среди которых присутствуют явно избыточные и нежелательные с точки зрения кодификации (ср., например, extra bed — дополнительная кровать; classika — муз., разг. Классическая музыка. В магазине большой выбор дисков rock, classika и т.п.). Помещенный в нормативный словарь, такой список неизбежно воспринимается как разрешение на написание латиницей даже привычных слов.

Создается такое впечатление, что авторы словаря преследуют в первую очередь задачу фиксации и поэтому упускают собственно нормативный аспект. Они игнорируют ту работу по кодификации, которая уже проведена авторами других словарей, а также те рекомендации, которые выработаны профессиональными сообществами. Хорошо осознавая проблему заимствований, филологи и переводчики ведут целенаправленную работу по подбору переводных эквивалентов и их кодификации. Так, «Комитет по финансово-экономической терминологии национальной лиги переводчиков», работающий под эгидой национальной лиги переводчиков и комитета по финансовым рынкам Государственной Думы РФ, разработал рекомендации, в которых предлагаются русские соответствия значительного числа заимствований. Эти рекомендации решают очень важную в свете Федерального Закона задачу, однако их сводит на нет кодификация в КНС. Ср. примеры некоторых рекомендаций, часть из которых дает русские эквиваленты для слов, заявленных в КНС как нормативные:

IPO — первое открытое размещение; первое публичное размещение

leverage — рычаг, финансовый рычаг; коэффициент финансового рычага; соотношение заемного и собственного капитала/собственных и заемных средств. Не рекомендуется — леверидж (в анализируем словаре слово есть в двух вариантах — левередж и леверидж);

retail — розничная торговля, сектор розничной торговли. Не рекомендуется — ритейл (в анализируем словаре слово есть — см. ритейл);

recruiter — специалист по подбору кадров/персонала или сотрудник кадрового агентства. Не рекомендуется рекрутер (в анализируем словаре слово есть — см. рекрутер);

recruitment — подбор сотрудников, подбор кадров, подбор персонала (в анализируемом словаре даются два синонимичных слова — рекрутинг и рекрутмент) и т.д.

Далеко не во всех случаях удается подобрать полноценный русский эквивалент, однако это не значит, что его не нужно пытаться найти. Прямое включение в нормативный словарь единиц, вызывающих трудности перевода, препятствует работе по подбору для них адекватных русских эквивалентов и делает ее ненужной. В такой ситуации переводчикам не нужно утруждать себя, им достаточно просто оставить сложное слово непереведенным.

Не выдерживается нормативный подход и при описании имеющихся вариантов. В нем регулярно фиксируются все встречающиеся варианты, причем часто они даются как равноправные даже в тех случаях, когда в других лексикографических источниках вариативность уже преодолена. Ср., например:

— два равноправных варианта — леверидж и левередж — в КНС и только один (леверидж) в «Большом экономическом словаре» под ред. А.Н. Азрилияна;

— три равноправных варианта — риэлтер, риэлтор и риелтор — вместо одного (риелтор) в «Русском орфографическом словаре» В.В.Лопатина и в рекомендации портала «Грамота.ru»

и т.п.

Как справедливо отмечает В.Г.Костомаров в своей рецензии, «такой широкий показ вариативности, адекватно отражая неустойчивость современных норм, не согласуется со сформулированными задачами «Комплексного нормативного словаря современного русского языка», которые авторы понимают как «отражение и утверждение норм современного русского языка как государственного» ... (Рец., с. 23).

4. При том, что КНС по планируемому объему (25 тыс. единиц) и по критериям отбора является дифференциальным, его словник практически непредсказуем для читателя. Слова, вызывающие трудности, соседствуют в нем с общеизвестными и не имеющими вариантов словами (ср., например, козёл; лодка, и т.п.), с просторечными, разговорными и жаргонными словами (ср., например, бабкин, абзац2, адье и адью, беби), а также с узкоспециальными терминами и новейшими, еще не освоенными литературным языком заимствованиями, отобранными по критериям новизны или незафиксированности в других словарях.

Непредсказуемость — результат во многом механического соединения целого ряда специализированных и плохо совместимых по своему типу словарей (см. их перечисление во введении). Такое соединение вполне правомерно при ведении словарных баз данных, но не при создании нормативного словаря СРЛЯ.

Все основные типы лексики, отраженные в словаре (трудные слова, заимствования, слова с новыми или ранее не выделявшимися значениями, специальные термины и аббревиатуры) представлены очень неполно и непоследовательно, что естественно, так как их невозможно вместить в один словарь. Так, единицы, вызывающие трудности, детально описаны в имеющихся словарях трудностей. В них, в частности, в отличие от КНС широко представлены служебные слова и глаголы.

При малом объеме значительную часть словника составляют аббревиатуры. Целесообразность включения их в словарь в таком количестве сомнительна, поскольку гораздо более полное и последовательное описание этого постоянно пополняющегося типа единиц можно найти в специализированных словарях.

5. Нельзя не остановиться также на некоторых общих принципах описания слов и их значений и употреблений. Внимание к особенному, трудному в значении и употреблении слова в ряде случаев приводит к искажению семантической структуры многозначного слова. Так, при описании некоторых единиц фиксируются только нестандартные значения и при этом упускаются или игнорируются стандартные.

Ср.: бабье лето: О поре жизни женщины от 40 до 50 лет как о времени расцвета женской красоты, привлекательности в зрелом возрасте (значение «сезон» отсутствует).

В целом ряде случаев несколько значений многозначного слова сводятся в одно, поскольку они не имеют особенностей (ср., например, словарную статью «видеть»). При упорядочении отношений между разными значениями нередко терминологически специализированные, производные варианты предшествуют основным, общеупотребительным, или — что еще хуже — заменяют те значения, на базе которых они были созданы (см. словарные статьи таких слов, как земля, свет, солнце). У некоторых слов выделены не существующие в СРЛЯ значения (см. значение 2 слова ветхий) или указаны не все семантические варианты, которые должны были бы найти свое место в данном словаре в соответствии с заявленными принципами (ср., например, отказник).

Особого обсуждения требует энциклопедический компонент словаря. Соглашаясь в целом, что многие описываемые в данном словаре единицы требуют комментария энциклопедического характера, мы должны указать на избыточность предлагаемых во многих словарных статьях сведений. Они служат для чрезвычайно подробного знакомства с предметом или понятием (см. статьи паренхема, раса, дискурс, секрет2, секреция и мн. др.). Эти сведения не являются необходимыми для лингвистического словаря: так как научная картина мира не совпадает с языковой, то излишне детальная энциклопедическая информация мешает восприятию слова как языковой единицы. В КНС энциклопедическая информация иногда даже вводится в толкование. См., например боксер2 — собака: нужно ли, описывая значение этого слова, отмечать, что боксеры являются надежными защитниками и хорошими компаньонами?

Удивляет также, что в тексте энциклопедической зоны некоторых словарных статей даются без пояснений термины, которые не включены в словник словаря — такие как аутоаллерген, поллиноз, глюкокортикоид, нозологический и мн. др. Это делает статьи понятными лишь для специалистов, которые в них не нуждаются. Семантическая и энциклопедическая зона не всегда согласованы. Так, из энциклопедической части некоторых статей становится очевидно, что у терминов есть и такие значения, которые не описаны в виде толкований в семантической зоне (см. статьи бюджет, восток).

В ряде случаев не кажется необходимой авторизация энциклопедической части словарной статьи: даже в энциклопедических словарях, принадлежащих коллективам составителей, не принято указывать автора, если статья отражает содержание общепризнанного традиционного термина (см., например, статьи агглютинация, вязь, глаголица, граффити, иероглиф и др. под. в «Лингвистическом энциклопедическом словаре» под ред. В.Н. Ярцевой). Подобная позиция, думается, была бы естественной и для составителей КНС (см. в нем энциклопедические зоны словарных статей таких терминов, как вексель, тезоименитство, юридическое лицо и нек. др.).

Особо следует отметить неудачную номинацию научных консультантов словаря — они названы «консультантами-энциклопедистами». Напомним, что слово «энциклопедист» имеет в СРЛЯ два значения — (1) ‘всесторонне образованный человек’ и (2) ‘представитель группы передовых мыслителей, объединившихся вокруг «Энциклопедии» Дидро и Д’Аламбера’.

Достаточно много частных замечаний можно сделать по поводу оформления отдельных словарных статей. Есть статьи, в которых в энциклопедической зоне комментируется не заголовочное, а близкое ему по значению и форме другое слово (см. святотатство). Некоторые словарные статьи имеют заголовочное слово, данное не в начальной форме (см. Владыко, Верую), — это противоречит принципам, изложенным во Введении словаря.

Этимологическая информация в ряде случаев извлекается не из авторитетных, а из случайных источников. Так, например, непонятно, почему данные о происхождении слова таможня сопровождаются адресом www.gramma.ru, при том что существуют этимологические словари, из которых соответствующая информация попала на указанный сайт.

5. В ходе чтения cловаря возникает также еще один закономерный вопрос — может ли такой cловарь быть составной частью «Комментария к Федеральному Закону»? Филологическое толкование законов — традиционная и важная составляющая их интерпретации, однако это совершенно другой жанр, опирающийся на особенности языка законодательства.

Все сказанное заставляет нас сделать следующий вывод. Данный словарь ни в коей мере не является «нормативным словарем современного русского языка как государственного». Он очень выборочно и непоследовательно отражает русскую лексику и ориентирован в первую очередь на фиксацию заимствований и вариантов. Специфика русского языка «как государственного» в нем не отражена и не могла быть отражена, так как она предварительно не обсуждена и не выявлена.

Данный словарь может использоваться только в качестве дополнительного к основным академическим словарям, а не вместо них. Это обязательно должно найти отражение в названии словаря, что, возможно, плохо скажется на объеме его продаж, но зато не будет дезориентировать читателя и создавать у него искаженное представление о нормах СРЛЯ. В названии и во введении должен также найти отражение тот факт, что в словарь включено большое количество совсем новых заимствований, которые активно употребляются в текстах, но которые пока еще не освоены СРЛЯ. В этом случае сам факт включения таких слов в словарь не будет восприниматься читателем как разрешение на активное их использование в сфере официального общения и как очевидное нарушение Закона о государственном языке Российской Федерации. В противном случае словарь будет способствовать излишне поспешной кодификации большого числа заимствований.

Представляется, что Федеральный Закон если и нуждается в особом словаре, то эту роль должен выполнять единый базовый словарь, на который закон мог бы опираться и по отношению к которому все остальные словари, в том числе и анализируемый, носили бы дополняющий характер. С точки зрения авторитетности желательно, чтобы такой словарь был академическим, т.е. продолжал традицию словарей, издававшихся Российской академией наук с XVIII века. Он может и должен сопровождаться регулярными выпусками словарей новых слов и значений. Те из новых слов, которые будут освоены и приняты СРЛЯ, будут со временем закономерно перемещаться в базовый словарь. Такая лексикографическая практика реализована во многих странах и соответствует самой природе литературного языка, в котором очень важно соблюсти устойчивый баланс между традицией и развитием.

Декан филологического ф-та МГУ
зав. кафедрой русского языка
профессор
М.Л.Ремнева

---

• Отзыв кафедры русского языка филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова на «Комментарий к федеральному закону „О государственном языке Российской Федерации“. Часть 2. Нормы современного русского литературного языка как государственного (комплексный нормативный словарь современного русского языка)» (СПБ., 2009. 11200 слов и выражений)
• Отзыв кафедры русского языка филологического факультета Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова на проект Свода правил русского правописания
• Об изучении и кодификации норм русского правописания и их отражении в своде правил