Наши диалектологические экспедиции
Каждый год студенты 2-го курса русского отделения филологического факультета проходят диалектологическую практику. Можно остаться в Москве и заниматься обработкой материалов из прошлых экспедиций (это тоже очень важно!) — а можно выехать «в поле» — то есть в составе небольшой группы оказаться в далекой деревне в Архангельской области: услышать живые голоса носителей исконного русского слова, увидеть настоящую Россию, узнать ее историю уже не из книжки и не из фильма, а через биографию людей, с которыми будешь неспешно беседовать каждый день в течение месяца. Почему именно в Архангельскую область? За народным русским словом можно было бы ехать в любую сторону, в любую деревню. Но сложилось так, что диалектологические экспедиции МГУ проводятся именно в Архангельскую область, и на кафедре русского языка филологического факультета создается фундаментальный труд: «Архангельский областной словарь»: в 14-м выпуске закончилась буква Ж, вышел 15-й выпуск, начало буквы З, и несколько следующих томов тоже будут включать материал на букву З). В словнике Архангельского словаря более 180 тыс. лексем. Здесь фиксируются диалектные слова, описываются их значения и употребление. Изучая этот интересный материал, можно узнать многое об истории языка — ведь старые слова (например, глагол скать — прародитель скалки и скатерти) и древние грамматические конструкции (обема рукама — форма двойственного числа) еще живут в речи местных жителей. Иногда «перевода» требует целая фраза: «Оногдысь на передызье было порато студено» — «Недавно в сенях было очень холодно». Или: «Как захвастáло-то всё, как запалúчило, я крюком-то клюкала-клюкала, да и упясталась» — «Как все залило дождём, потом земля коркой засохла, я ее двурогими вилами рыхлила, да и утомилась».
Есть слова вроде бы понятные, но на поверку оказывается, что значат они совсем не то, что вначале предполагает студент. Я со своими детьми не водилась, — с грустью рассказывает бабушка, — с ними матушка была, а мы все робили. Матушка = свекровь, водиться = няньчиться, воспитывать детей.
Впрочем, наши студенты и сами могут наговорить много непонятных слов. Вот восхищенный отзыв продвинутой второкурсницы об экспедиции: С лингвистической точки зрения говор, безусловно, прекрасен. Хотя описывать местную систему фазисных значений я, пожалуй, не возьмусь никогда. Совершенно неожиданно для нас (но не для нашего всезнающего начальства) местные жители употребляют плюсквамперфект и итеративы: впервые сталкиваюсь с возможностью взаимозамены грамматических форм с почти противоположными прототипическими грамматическими значениями... Наверно, хорошо, что данная фраза не предполагалась для общения с информантами. Иначе бы не избежать коммуникативного коллапса...
Студенты приезжают в деревню (в говор), беседуют с местным населением, слушают, записывают речь, обрабатывают материал. И им чрезвычайно важно, что этот материал не учебный, что он непременно будет использован в Словаре. Многие и после обязательной практики продолжают ездить в диалектологические экспедиции — потому что очень важно постоянно чувствовать связь со своим народом, с русским словом, с народной традицией. Часто именно об этом, а не только о лингвистике, говорят участники экспедиций: и второкуры, и те, кто побывал в экспедициях неоднократно.
Первая экспедиция
Елена Ковригина, студентка 3 курса
В июле группа из пяти человек отправилась в Архангельскую область в деревню Сефтру. Это была моя первая полевая практика. Вначале поездка в экспедицию меня даже пугала. Как и любому городскому жителю, привыкшему к комфорту, мне казалось испытанием очутиться вдали от цивилизации. Однако практика — чудесное время для работы и отдыха. Северная Двина, угоры, поля, леса, свежий воздух! Пейзажи, которые мы встречали по пути в деревню, оставили неизгладимый след в моей памяти. А розовое небо белых ночей невозможно забыть!
Сама полевая работа по сбору материала — очень увлекательное занятие. Поначалу тебе боязно входить в дома, нарушать покой местных жителей. Но затем ты быстро втягиваешься и уже начинаешь получать удовольствие от рассказов о жизни прошлой и нынешней. Северные люди гостеприимны и доброжелательны. Интересно видеть знакомые вещи, но слышать совсем другие их именования, отличные от тех, которые ты знаешь. Бабушки всегда нас поили чаем, угощали шаньгами, сковородниками — вкусной местной выпечкой.
Архангельская область стала мне гораздо роднее и ближе, чем была до поездки. Кроме того, попав «в говор», попав в эту среду, начинаешь лучше понимать материал, собранный до тебя. Я думаю, что в следующую экспедицию уже отправлюсь с радостью и без страха!
Наталья Редько, студентка 4 курса
Никогда не забуду впечатления от своей первой записи в экспедиции. Сижу я напротив бабушки-информанта, не знаю, что лучше у нее спросить, боюсь, что не успею ничего записать в тетрадь, и радуюсь, что руководитель нашей группы находится рядом. Бабушка начинает рассказывать про свою жизнь... И тут я понимаю, что все, что мы изучали, читали в транскрипции, слушали в отрывках на пленке, вполне реально и естественно функционирует, все это есть на самом деле. В первых фразах ты вычленяешь только оканье и отдельные диалектные слова, потом начинаешь улавливать морфологические диалектные черты, разнообразие словообразовательных моделей и, наконец, осознаешь текст целиком, понимаешь, с каким богатством ты столкнулся. Это поэтапное ощущение больше не повторится: дальше ты уже знаешь, чего ждать.
Тогда приходит время удивляться степени открытости и дружелюбию информантов. За редким исключением, вас сразу пустят в дом, через десять минут нальют чашку чая, а через два часа вы уже будете знать, кто кому в деревне сват, а кто брат!
Меня всегда умиляло, как бабушки думают, что в Москве все так же друг друга знают, как в большой деревне: У меня племянница на Мосфильмовской живет. Знаете, где это? Да? А вы с ней не встречались?
Но самые теплые воспоминания — о тех днях, когда, к сожалению, остается всего несколько дней до возвращения домой. За месяц практики к вам уже все привыкли, а некоторые даже привязались настолько, что собирают в дорогу и провожают, как родных. И вот тогда наступает момент, когда ты понимаешь, что еще не уехал, но уже хочешь вернуться. Туда, где дышится вольнее и нет места равнодушию большого города...
Не первая экспедиция
Мария Соломатина, студентка 5 курса
В диалектологической экспедиции я была три раза, и все три — в Архангельской области. Такова уже почти полувековая традиция нашего факультета. Самой яркой и запоминающейся для меня стала поездка на Пинегу в 2012 году. Здесь совпало все: отличные информанты, хорошая компания, возможность посетить сразу несколько важных населенных пунктов. К тому же это была уже не первая моя экспедиция, а опыт в этом деле важен.
А вот первая пролетела, как сон. От нее осталось стойкое ощущение, что вот вроде бы я теперь все умею: и с информантом контакт наладить, направив беседу в нужное русло, и записывать с бешеной скоростью, я даже могу одновременно писать и угощаться деревенской выпечкой (шаньги, калитки, черничники, солоники — устоять невозможно!), не забывая при этом третьей свободной рукой пододвигать диктофон поближе к бабушке, и столько всего у меня теперь получается — а уже уезжать! Эх, еще недельку бы... Хотя, с другой стороны, ну какая неделька? Ноги искусаны, тетради исписаны, по дому соскучилась — все свои навыки я успею применить потом, в следующей экспедиции.
А на будущий год выясняется, что я ничего не умею. Это как перейти из любителей в профессионалы: только что ты был на коне, а теперь вдруг увидел себя со стороны и понял, что не конь это был вовсе, а лошадка игрушечная. И приходится всему учиться заново: и как знакомиться с информантом, и как терпеливо записывать, когда речь идет о чем-то не очень тебе интересном, но все равно нужном и важном, и как не заслушаться, когда беседа тебя по-настоящему увлекает... И то же повторится через год, через два, пять: ты всякий раз начинаешь сначала, но это не надоедает, потому что не может надоесть по определению. Каждый год — что-то новое, что не успел для себя открыть в прошлую поездку. И вот приходит лето, и ты стоишь с огромным рюкзаком на вокзале маленького городка, название которого слышишь впервые в жизни, как водолаз с аквалангом, и тебе предстоит на целый месяц нырнуть в особый, огражденный от цивилизации мир, чтобы приумножить свои познания не только в области диалектологии, но и жизни в целом.
Следующим летом мне, возможно, предстоит провести этот месяц уже не в качестве студента, но руководителя целой группы, и это будет новая, особая глубина погружения. Задача вдвойне непростая: нужно будет не только приобретать, но и делиться знаниями, навыками, опытом, умением готовить еду на пять и более человек в суровых деревенских условиях. Что ж, тем интересней будет следующее лето.
Александра Балашова, аспирантка
Фольклорные и диалектологические экспедиции для многих студентов и аспирантов факультета обязательно входят в планы на лето. Ведь эти поездки — не просто практика, усовершенствование навыков вычленения и записи диалектных слов в потоке речи или расписывание с диктофона песен и сказок. Это погружение в стихию народной жизни. И в какой-то мере — возвращение в недавнее прошлое, когда в деревнях двери на замки не запирали, помогали друг другу по-соседски, делились последним, а гостей встречали с подлинным радушием. Здесь по-прежнему любят труд, а лентяйкой называют швабру и пульт от телевизора.
Когда ты видишь в деревнях Пинежского района Архангельской области реалии, о которых писал Ф. Абрамов, то понимаешь не только каждое слово, но и лучше чувствуешь каждого персонажа. Ведь о похожих судьбах рассказывали тебе деревенские женщины. А ещё такие экспедиции — это возможность обратиться к своим истокам; увидеть, чем живёт глубинка; понять насущные проблемы деревенских жителей, о которых не подозревают столичные студенты. Ведь на Севере в сентябре снег выпадает (белы комары), лишь в мае вскрываются реки. Без труда здесь не выжить.
Экспедиция — это урок жизни, ведь слушая рассказы пожилых людей, готовых делиться своим опытом, мудростью, мы открываем и в себе что-то новое, доселе неизведанное. Ну и, конечно, экспедиции — не только труд, но и свежий воздух, лес с черникой, голубикой, речка с чистой водой, возможность увидеть воочию старинную утварь и примерить наряды матерей наших информанток.
Дорога в д. Вожгору была нелёгкой. Два поезда, около 10 часов на УАЗике по бездорожью среди тайболы (тайги), два парома. И вот мы на месте. Здесь нет сотовой связи. Навигации в наши дни тоже нет. Самолёты летают раз в неделю. Мы деревенские, не бойтесь, не стесняйтесь, — угощают нас вареньем из клюквы и морошкой. Рассказывают, откуда взялось название деревни: Сказывали так: каки-то проходимцы люди шли: «Вот гора», а получилось «Вож-гора». Именно в этой деревне 25 лет назад, записывая диалектные слова, студенты услышали сказки про Омелю и Марка Богатого. Здесь ещё верят в преданья простонародной старины, в существование колдунов-икотников, которые могут наслать призоры, прикосы, прятать коров (так, что стоящий рядом хозяин не видит скотинку), дорогу скрадывать, чтоб человек ушел и не вернулся. Расскажут и о том, как баенник в бане подменил ребенка, а домовеюшка спас хозяев от гибели. Но всё реже вмешиваются неведанные силы в жизнь человека.
По дороге в лес стоит оветный крест, к которому люди приносят вещи, сулят, просят здоровья. Школьники приходят, чтобы экзамены сдать, тоже просят Юды да Оники — местных святых. В Вожгоре нам рассказали о многих деревенских традициях. Например, о мыльной бане на свадьбе, когда парили родителей молодых. Или о том, как ловили молодок (женщин в первый год после свадьбы) в Петров день в д. Лебское, а родные откупались.
Но молодежь, к сожалению, редко интересуется прошлым, традициями. Не могут вспомнить сказки и песни своих матерей и бабушек наши информантки. Замечательный сказитель северной земли писатель Б. В. Шергин в своих дневниках замечал: «Сколько сказок сказывалось, сколько былин пелось в старых северных домах о Святках. О Рождестве сказка стояла на дворе: хрустально-синие, прозрачно-стеклянные полдни с деревьями в жемчужном кружеве инея. И ночи в звёздах, в северных сияниях... А по уютным многоквартирным домам тепло, как сам Бог живёт... Тут-то бабки и дедки сыплют внукам старинное словесное золото...» (Шергин Б.В. Не случайные слова. Из дневников (1941–1953).
Анна Борисовна Коконова, преподаватель
У каждого, кто когда-то побывал в диалектологической экспедиции, с наступлением лета начинается эта непонятная тоска. Он провожает взглядом поезда, и на каждую старушку в общественном транспорте смотрит как на потенциального собеседника. А уж фотографии с деревенскими пейзажами и подавно стесняют сердце.
За несколько лет экспедиционной работы я поняла, что самое первое и сильное впечатление у всех студентов приходит где-то на третий-четвёртый день пребывания в деревне: «Ой, всего три дня прошло? А кажется, что мы здесь уже месяц...», — глаза при этом горят так, что не сомневаешься: им нравится, они полны сил и желания работать. Просто деревенская жизнь оказывается особым миром, настолько не похожим на обычную городскую жизнь, что даже не верится, что она существует в пределах одного времени и пространства.
Задачи нашего пребывания в поле ясны: мы записываем образцы диалектной речи, выясняем у бабушек названия разных предметов, просто говорим с ними по душам, узнавая при этом невероятное количество метких народных слов. Но это — далеко не все результаты экспедиции.
Эти поездки меняют человека. Многие студенты впервые уезжают от своих родителей и получают первый опыт самостоятельной жизни. Они учатся готовить еду, и носить воду из колодца, и топить печь, и впервые идут в баню... Они учатся существовать с другими, так не похожими на них людьми: и своими же однокурсниками, и деревенскими жителями. Учатся нести ответственность за собранный материал: ведь нельзя дать первое попавшееся толкование диалектного слова, зная, что оно потом попадет в «Архангельский областной словарь» — серьезное научное издание. А еще учатся слушать. Слушать бесконечные истории из долгой и трудной жизни деревенских бабушек и дедушек, где сливаются и опыт рабочих будней, и древние суеверия, и впитанные с молоком матери представления о добре и зле. С умением слушать приходит понимание. Понимание «русского духа» и русской духовности, понимание великой русской литературы, которая этим духом проникнута, понимание простой русской жизни. Беседы в экспедициях часто заставляют осознать, как мало мы знаем о своих родных и близких, как часто отмахиваемся от бабушкиных воспоминаний и маминых нравоучений — а насколько ценным является опыт каждого человека! И студент, возвращаясь домой, начинает расспрашивать, выяснять, записывать историю своей семьи, интересоваться своими корнями.
Так что экспедиция — это не только серьезная научная работа. Это и большая внутренняя работа над собой. Это прикосновение к истокам, когда вдруг оказывается, что то, о чем ты читал в книгах, живет и существует, составляя основу духовной жизни. И поездки в деревню оказываются вратами в другой, настоящий и честный мир, в который можно поверить только тогда, когда увидишь его собственными глазами.
Материал подготовлен Ириной Борисовной Качинской
Все события
Еще...
