Мельников Г.П.- Системная типология языков: синтез морфологической классификации языков со стадиальной

Системная типология языков является одним из разделов современной системной лингвистики, подобно тому, как другими ее разделами можно считать, например, системную фонологию, системный синтаксис, системную семиотику и т.п. Объединены ли разделы общностью методологического подхода к решению поставленных проблем. Следствием единства такого подхода оказывается возможность использования результатов, полученных в одной отрасли языкознания, для проверки надежности результатов, полученных в других его отраслях. Этим системная лингвистика существенно отличается от других наиболее известных направлении языкознания, ибо их методологические установки таковы, что каждый из его разделов (например, фонетика, синтаксис и семиотика) строится на самостоятельных исходных основаниях, и результаты такого многоаспектного рассмотрения изучаемою языка не синтезируются в целостное представление о его своеобразии. Такое представление складывается только на основе системологических оснований подхода к изучению сложного объекта, к числу которых относится и язык как объект языкознания. Поэтому, прежде чем непосредственно переходить к изложению сути современного состояния системной типологии языков, целесообразно кратко изложить сформировавшиеся к настоящему времени представления о месте системологии в системе научных подходов как методологической базе современной системной лингвистики и такого ее раздела, как системная типология языков.

При всем почти космическом многообразии научных подходов степень их отличий друг от друга неодинакова, и поэтому естественно стремиться найти основные принципы, модификациями которых фактически являются конкретные научные концепции и методологические установки.

Примером наиболее широкого взгляда на приемы научного познания является точка зрения Р. Фейнмана, который выделяет в науке вообще только два полярных подхода, условно называемые им вавилонским и греческим [104].

"Вавилонская традиция" в науке, например, - в математике, - заключается в том, что вы знаете самые разные теоремы, многие связи между ними, но не осознаете до конца, что все они могут быть сведены и к набору “аксиом”, т.е. некоторому исходному небольшому перечню самых важных первичных знаний.

“Греческая традиция”, на примере математики, исходит из того, что все теоремы геометрии можно вывести из нескольких простых "аксиом" (стр. 46). В классификации “научных традиций” по Фейнману безусловно прослеживается такое основание данного противопоставления, как целостность, связанность компонентов результирующего о знания. “Вавилонянин”, поскольку он "не осознает до конца", что все эти компоненты могут быть сведены к набору аксиом, не способен представить, эти компоненты как многообразие следствий одних исходных причин и в этом отношении увидеть в них одну целостность. Части знаний для него “рядоположены”. “Грек” же, выводя “все теоремы” из "нескольких простых аксиом", т.е. все компоненты результирующего знания из некоторой совокупности исходных знаний, осознает целостность своих знаний. Следовательно, “вавилонский” научный подход, но Фейнману, противопоставлен “греческому” как "нецелостный" -"целостному".

Принципиальная важность противопоставления методологических установок по признаку “нецелостности - целостности” лежит в основании такого философского направления, как холизм, главным идеологом которого является Ян Христиан Сметс (1870-1950, ЮАР).

Развивая идеи холизма, Дж. Джинс и Д. Радьяр [105], как и Р. Фейнман, признают, что господствующая в настоящее время наука, видящая в математизации высший уровень научности, в основе своей все равно оказывается не целостной, состоящей из независимых научных дисциплин. Следовательно, в этом смысле, если использовать термины Фейнмана, современная наука, желая быть "греческой", фактически основана, по-прежнему на “вавилонских” традициях. Однако хотя холизм в основу своего учения кладет представление о целостности устройства внешнего мира и выдвигает требование к самой науке изображать, представлять тот мир целостно, без чего, по мнению холистов, не может быть его успешного познания, тем не менее холизм не есть просто развитие “греческой” традиции в методологии. Дело в том, что, говоря о целостности, теоретики и последователи холизма понимают целостность, т.е. проявление свойства целостности в изучаемом объекте и, следовательно, вообще в познаваемом мире, не как вытекающую из взаимосвязей элементов, а как уже сложившуюся данность, как ставший результат, при котором факт целостности проявляется в наличии специфических устойчивых свойств этой целостности. При этом всячески подчеркивается такая своеобразная черта целостности, как эмергентность, т.е. не сводимость свойств целого к свойствам его составных частей, в отличие от ситуаций, рассматриваемых господствующими формами современного научного познания и прогнозирования, при которых свойства целого выводятся через анализ причинно-следственных связей и взаимодействий исходных частей со строго сформулированным перечнем свойств. И вот это восходящее к грекам требование логической выводимости свойств сложного целого из изначально заданных условий и столь же строго сформулированных правил включения первоэлементов в цепи и сети казуальных взаимодействий, увязывающих эти элементы в целостность, и рассматривается холистами как причина того, что все более разнообразные знания об объектах и явлениях разной природы, рассматриваемых и изучаемых господствующими в настоящее время научными методами, будучи внутренне вроде бы и связанными каузальными сетями, остаются разрозненными между собой, не приводят к выявлению картины целостного мира, и этим противоречат идеям холизма.

Однако, с этой точки зрения исходный "греческий подход" в науке, пусть хотя бы как идеал, как еще не сбывшаяся мечта создать такую систему аксиом, из которой выводились бы не только все теоремы математики, но и вообще все законы природы, например, физические, и должны вроде бы тем самым дать целостное научное описание мира и поэтому рассматриваться сторонниками холизма как холистический. Однако и Смэтсом, и Джинсом, и Радьяром, что можно доказать их высказываниями, отвергается и этот идеализированный целостный математический метод познания мира, даже если бы он был возможен. И основанием для этого оказывается еще один аспект.

Как уже было сказано, холист понимает под целостностью такое образование, свойства которого не сводимы к свойствам составляющих его частей. Но это расхождение между свойствами частей и целого с полной очевидностью проявляется лишь тогда, когда это целое из своих частей уже сформировано. Отсюда в самое главное понятие холизма - в понятие целостности - вводится представление о целом как конечном результате его становления, тогда как процесс становления, по существу остается вне поля внимания исследователя. А отсюда делается вывод, что рассмотрение последовательных этапов становления и вообще анализ, связанный с последовательным изучением процесса связывания частей в единое целое - это уже не холистический аспект, тем более, что при типичном движении от аксиом к теоремам и вообще к моделям изучаемых объектов, столь характерном для методов современной науки, наиболее ярко и проявляется взаимная несвязанность формально-логических математических приемов познания и тем самым их несоответствие холистическим идеалам. При таком сопоставлении господствующих научных методов с холистическими, антихолистическими считались бы и те методы исследования, которые смогли бы в глобальных масштабах реализовать “греческий подход”, т.е. найти “аксиомы аксиом”, из которых были бы выведены математические описания объектов всех научных дисциплин и, следовательно, описания мира в целом. Следовательно, такая целостность, даже если бы она была достижимой, все равно не удовлетворяла бы критериям холистической методологии, признающей только нерасчленённую параллельно представленную целостность. Стоит напомнить, чтo единые "греческие" основания для математики и физики мечтал найти Давид Гильберт, но в конце концов отказался от этого замысла, придя к выводу, что физический мир существенно сложнее, чем те объекты, которые могут служить интерпретациями математических моделей.

И вот осознание этого несовпадения греческого идеала целостности в науке с идеями целостности в холистической трактовке помогает увидеть, что в основе отличия господствующих современных научных подходов от холизма фактически лежит уже не целостность сама по себе, а целостность реальных, сложившихся систем как существующих и данных в параллельной связанности их составных частей, и целостность последовательно формирующихся систем из их исходных неизменных элементов с исходно перечисленными свойствами. Иными словами, холистические представления об изучаемых объектах связываются с образом ставшего, параллельно рассматриваемого целого, а типичные научные представления в их современном понимании - с последовательными этапами связывания исходных неизменяемых частей становящегося целого. Так возникает деление научных подходов на параллельные—холистические, и последовательные—научные в современном смысле слова, независимо от того, о "вавилонской" или "греческой" научности идет речь. Собственно "вавилонский" подход оказывается в этом случае нецелостным параллельным, холистический - целостным параллельным, формально-математический - последовательным, но целостным лишь локально и, следовательно, все равно нецелостным.

Все сказанное позволяет нам теперь уточнить, в чем заключается особенность того научного подхода, той "методологической традиции", которая отстаивается современной системологией. [33].

Большая часть образованных людей XX века связывала свои надежды на счастливое существование со все более широким и разносторонним внедрением научных достижений во все сферы человеческой жизни, с превращением науки "в непосредственную производительную силу". При этом в прошлом и в нашем веке господствовало мнение, что главным условием для успешного развития науки является все более узкая специализация, позволяющая, в частности, эффективно разрабатывать и использовать строгие, математизированные методы исследования, добиваясь довольно быстрых конкретных результатов в различных областях промышленности, сельского хозяйства и т.д. Справедливость этого мнения подтверждалась практикой, достижением все более грандиозных успехов технологической цивилизации, однако одновременно, вследствие такого прагматического взаимодействия между наукой и практикой, разные уровни и разные аспекты одного и того же класса объектов и даже одного и того же объекта превратились в предметы самостоятельных, нередко почти независимых научных дисциплин. Естественно, что при такой методологической установке хотя и накапливались все более детальные знания о различных сторонax действительности, но при этом не только возрастала, а, наоборот, снижалась степень целостности представлений о мире, и все большее число ученых начинало понимать, что утрата этой целостности приводит к невозможности добиваться положительных результатов в одних областях деятельности без ущерба для сохранения благ, уже достигнутых в других областях или данных самой природой. Так в сознании людей укреплялась связь представлений о все более углубляющейся утрате целостности мировоззрения и о строгости научных методов как о причине этой утраты, где научная строгость толковалась прежде всего как математическая и, следовательно, основанная на последовательности логических выводов из некоторого исходного набора аксиом и понятий, вырабатываемых взаимонезависимо специалистами каждой научной дисциплины, а то и каждой концепции в рамках одной и той же дисциплины.

Очевидно, что появление идей холизма и явилось реакцией на утраты целостности официального строгого научного мировоззрения с его идеалом логической последовательности выведения нового знания из ограниченного перечня неизменяемых исходных понятий в каждой из математизированных научных дисциплин, и в качестве главного средства восстановления целостности холисты видят в отказе от принципа логико-математической и, далее, любой последовательности в процессе получения новых знаний из уже накопленных.

Однако принцип параллельности холистам фактически соблюсти полностью не удается. Рассматривая с холистических позиций объект любой конкретной науки и стремясь свести все результаты подобных рассмотрении в целостную параллельную картину мироздания, они невольно вводят и принцип последовательности, хотя бы в форме признания иерархии уровней в изучаемом, целостном, параллельно наблюдаемом мироздании.

Поневоле вводится принцип последовательности и в связи с признанием положения о постепенном усложнении целостности в результате появления частей в недрах целого и далее - частей из этих частей.

При этом нет никаких оговорок, что такая детализация целого на все более глубокие уровни частей имеет какое-либо ограничение, вся эта детализация рассматривается как развитие, совершенствование, все более тесное взаимодействие частей и целого.

Но подобное движение к развитию и совершенству, представляемое холистами, почему-то оказывается односторонним: для них самый верхний уровень целостности - человеческая личность с ее "самостью", а коллектив, народ, человечество - то уже не целостности. Холисты утверждают, что в целостности свойства целого не сводимы к свойствам частей, что целое богаче суммы частей по своим свойствам, но не объясняют, всегда ли и как это происходит, В результате холизм вынужден считать, что часть в целостности - это вообще не та же реальность, что часть вне целого. В целостности часть, по их мнению, ближе к научной фикции, к аналитической абстракции, она не имеет точного выражения, объясняющего процессы становления.

Чем же отличается системология от холизма, от современного формально-математического подхода и от фактологического феноменологизма вавилонского, алхимического типа? Тем, что сочетает идею целостности с идеей последовательности. Феноменологизм, чисто “вавилонский” подход, лишь описывает некоторые факты и свойства, он ничего не объясняет ("почему?", "для чего?") и не рассматривает процессов появления новых объектов или новых состояний и свойств в объектах.

Формально-математический научный подход стремится это делать, но только в тех пределах, при которых можно учитывать лишь новые комбинации единиц с заданными свойствами и валентностями, считая, что какие бы сложные целостности при этом ни возникали из связывающихся элементов, свойства этих составных элементов никак при этом не изменяются. Конечно, пренебрежение подобными изменениями, при сравнительно небольшом числе этапов усложнения, в конкретных случаях допустимо, но рано или поздно неучёт накапливающихся изменений становится причиной расхождения между предсказаниями ученого или конструктора и фактами, и поэтому масштабы целостностей, описываемых подобным комбинаторным математизированным методом могут быть лишь незначительными, а потому - в принципе не сводимыми к единой формально-аксиматической модели мироздания.

При холизме и его стремлении к параллельности оказывается возможным лишь признавать взаимодействие между частями и целым, с оговорками, что части в этом случае - это нечто далеко не то же самое, что мы получим, изъяв их из целого, и не то, чем они представляются при математизированном детерминистском подходе, поэтому конкретные механизмы взаимодействия частей и целого холистами не могут быть раскрыты.

При системном подходе, где уточняется самая общая система категорий и схема актов появления новых свойств в объекте, где идея “свободы” следствия при тождестве причины заменяется закономерным многообразием следствий благодаря учету многообразия состояния материала, выступающего в качестве условия при возникновении следствия, под воздействием одной и той же причины, взаимодействие между целым и частями не только признается, но и раскрывается, учитывается в явном виде, чего нет и в формально-научном, детерминистском, математическом методе, не говоря уж о фактологическом “вавилонском”.

Следовательно, при системном подходе обеспечивается учет таких факторов, благодаря вниманию к которым научное исследование сохраняет достоинства последовательного причинно-следственного рассмотрения и в то же время, возможным становится поэтапное восхождение ко все более высоким уровням целостности при использовании разработанных методов внесения поправок в характеристики частей для отражения тех изменений в этих частях, которые возникают в них в связи с усложнением и увеличением уровней целостности. Обнаруживается сводимость все большего числа аксиом и исходных понятий, созданных ранее авторами формально-математических частных научных дисциплин, ко все меньшему числу все более универсальных аксиом и понятий, и тем самым системное научное описание приближается ко все более полному и все более целостному отражению мироздания. Следовательно, подчеркнем еще раз, что системология, как методологический принцип, обеспечивает непрерывное приближение к идеалу формально-математических (разработанных в их первых вариантах еще древними греками) методов, т.е. к последовательной выводимости понятий и представлении о мироздании, из все меньшего числа исходных понятии и аксиом, но тем самым оказывается обеспеченным и непрерывное приближение к идеалу холизма, т.е., к построению все более целостной картины мироздания, причем такой, которая не ограничивается холистической синхронной данностью, а раскрывает как этапы эволюционного становления изучаемых объектов, так и тенденции предстоящих изменений.

Так системный подход в его системологическом варианте оказывается способным существенно продвинуться к тем целям, которые ставят перед собой представители как формально-математической, так и холистической методологии научного исследования, т.е. методологии последовательной, но не целостной, а суммативной, ахронической, и методологии целостной, но не последовательной, синхронной.

Но следует ли из всего сказанного, что системологическая методология не имеет ничего общего с "вавилонской", т.е. параллельной, подобно холистической, но не целостной, а сводящейся к накоплению фактов и рецептов, без какой-либо методики их увязки, согласования и объяснения? Такой вывод был бы неверен. Ведь, с одной стороны, хотя системология обеспечивает поэтапное включение все новых сведений из различных научных дисциплин в единую целостную картину мира, новые научные факты поначалу могут быть и недостаточно достоверными, и неверно соотнесенными с ранее выявленными фактами и выводами, так что в результирующую целостную картину мира они могут еще и не попасть. Следовательно, некоторая часть знаний, накопленных человечеством, всегда существует как параллельная сумма не связанных фактов, рецептов и т.п., т.е. формируется на основе “вавилонской”, “алхимической” методологии.

С другой стороны, насколько глубоко ни увязывались бы известные факты с их причинами и условиями, а причины и условия с еще более глубокими исходными факторами и понятиями, и как ни уменьшался бы благодаря этому круг первичных понятий и аксиом мироздания, все равно самые первичные из них остаются неоткуда логически последовательно не выводимыми, опирающимися лишь на интуицию ученого и не укладывающимися в целостную научную картину и потому также остающимися суммативными и параллельно представленными. Следовательно, и без “вавилонской”, т.е. суммативной и параллельной, методологии воспользоваться достоинствами системологической, т.е. целостной и последовательной, методологией невозможно, важно лишь, что системология позволяет свести этот суммативный параллельный массив исходных фактологических знаний к непрерывно уменьшающемуся и обеспечивающему при этом последовательное расширение границ наших представлений о единых законах гармонического развития все новых уровней мироздания. К настоящему времени способность системологии синтезировать достоинство иных методологических подходов может быть подтверждена резульатами ее приложений к решению сложных проблем многих научных дисциплин.

Тип методологического подхода	Целостный	последовательный	системный функциональный- эволюционный
	Целостный	параллельный	холистический (синхронный)
	Суммативный	последовательный	“греческий” формально-логический (ахронический)
	Суммативный	параллельный	“вавилонский” алхимический, рецептурный, фактологический

1. О МЕСТЕ СИСТЕМНОЙ МЕТОДОЛОГИИ В СИСТЕМЕ НАУЧНЫХ ПОДХОДОВ

1. О МЕСТЕ СИСТЕМНОЙ МЕТОДОЛОГИИ

В СИСТЕМЕ НАУЧНЫХ ПОДХОДОВ