Художник Малевич* много работал над костюмами и декорациями к моей опере. Хотя в ней и значилась на афише одна женская роль, но, в процессе режиссёрской работы, и она была выброшена. Это, кажется, единственная опера в мире, где нет ни одной женской роли! Всё делалось с целью подготовить мужественную эпоху, на смену женоподобным Аполлонам и замызганным Афродитам.
Афиши о спектаклях футуристов были расклеены по всему городу. Одна из них – литографированная, с огромным рисунком О. Розановой, где в призмах преломлялись цвета белый, чёрный, зелёный, красный, образуя вертящуюся рекламу, – невольно останавливала внимание.
Текст афиши был краток:
Итак – первым вышел на растерзание публики В. Маяковский. Об этом выступлении много писали, я же добавлю, что в этой пьесе Маяковский так же прекрасно читал, как и в следующие годы, когда публика рвалась и ломилась на его выступления и восторженно его приветствовала. Но на спектакле, вместо бурных восторгов, Маяковский вызвал недоумение и порой протесты.
А Маяковский читал не только поразительно, но и поражающе <...>. И сейчас помню эти строки пролога:
Вам ли понять,В «Трагедии» Маяковского изображены поэт-футурист, с одной стороны, и всяческие обыватели, «бедные крысы», напуганные бурными городскими темпами – «восстанием вещей», с другой.
Винные витрины,Вместе с восстанием вещей близится и иной, более грозный социальный мятеж – изменение всего лица земли, любви и быта.
Испуганные людишки несут свои слёзы, слезинки поэту, взывая о помощи. Тот собирает их и укладывает в мешок.
До этого момента публика, поражённая ярчайшими декорациями <…>, изображавшими город в смятении, необыкновенными костюмами и по-новому гремевшими словами, – сидела сравнительно спокойно.
Когда же Маяковский стал укладывать слёзки и немного растянул здесь паузу (чтоб удлинить спектакль!) – в зрительном зале раздались единичные протестующие возгласы. Вот и весь «страшный скандал» на спектакле Маяковского. Правда, когда уже был опущен занавес, раздавались среди аплодисментов и свистки, и всевозможные крики, как то обычно бывает на премьерах, новых, идущих вразрез с привычными постановками. <...>
Вслед за спектаклем Маяковского шла опера «Победа над солнцем». Сцена была «оформлена» так, как я ожидал и хотел. Ослепительный свет прожекторов. Декорации Малевича состояли из больших плоскостей – треугольники, круги, части машин. Действующие лица – в масках, напоминавших современные противогазы. Костюмы по рисункам Малевича были построены кубистически: картон и проволока. Это меняло анатомию человека – артисты двигались, скреплённые и направляемые ритмом художника и режиссёра. В пьесе особенно поразили слушателей песни Испуганного (на лёгких звуках) и Авиатора (на одних согласных) – пели опытные актёры. Публика требовала повторения, но актёры сробели и не вышли.
Хор похоронщиков, построенный на неожиданных срывах и диссонансах, шёл под сплошной, могучий рёв публики. Это был момент наибольшего скандала на наших спектаклях!
<…> Основная тема пьесы – защита техники, в частности – авиации. Победа техники над космическими силами и над биологизмом.
Солнце <…>Эти и подобные строчки страшным басом ревели Будетлянские силачи.
Вот что говорили о главной идее оперы её оформители, мои соавторы – композитор Матюшин и художник Малевич…
«Смысл её – ниспровержение одной из больших художественных ценностей – солнца в данном случае <...>. Существуют в сознании людей и определённые, установленные человеческой мыслью связи между ними.
Футуристы хотят освободиться от этой упорядоченности мира, от этих связей, мыслимых в нём. Мир они хотят превратить в хаос,
установленные ценности разбивать в куски и из этих кусков творить новые ценности, делая новые обобщения, открывая новые неожиданные и невидимые связи.
Вот солнце – это бывшая ценность – их поэтому стесняет и им хочется её
ниспровергнуть.
Процесс ниспровержения солнца и является сюжетом оперы. Его должны выражать действующие лица оперы словами и звуками».
Впечатление от оперы было ошеломляющее. Мы хотели дать оплеуху общественному мнению и добились своего.