ИВЛИН ВО ПРОТИВ РАСКАЛЕННОГО ХАОСА Похвальное слово сатирику   Во И. Избранное: Упадок и разрушение; Черная напасть; Сенсация: Романы. Работа прервана: Повесть. / Пер. с англ. М.: Терра, 1997.   Довоенные романы выдающегося английского сатирика Ивлина Во, составившие основу очередного тома из серии «Сокровища мировой литературы», безусловно, принадлежат к живой и читабельной классике. Показателен уже сам факт выхода рецензируемой книги – всего год спустя после того, как издательством «Эхо» был завершен выпуск пятитомного собрания сочинений писателя. Жаль только, что составители нового издания решили обойтись без «Пригоршни праха» (1934) – по общему признанию, лучшей вещи раннего Во –  и предпочли ей по-своему интересную, но все же менее цельную и не столь яркую повесть «Работа прервана» (1942). Жаль также, что красочная обложка книги испорчена досадной ошибкой – надписью «Американская литература. ХХ в.», нелепо перечеркивающей идиллический английский пейзаж.. Смею надеяться, эти недочеты не отпугнут читателей, и очередное издание Во не залежится на прилавках: ведь сатирические произведения английского писателя представляют собой по-настоящему увлекательное чтение (в отличие от подавляющего большинства ископаемых «высокого модернизма», запоздалое знакомство с которыми напоминает либо благотворительный визит в дом для престарелых дебилов, либо кросс по заболоченной местности в промозглый и дождливый день, когда только нещадно подстегиваемое самолюбие заставляет довести начатое до конца).

За многие десятилетия яд сатиры Ивлина Во не выдохся. Более того, в наши безалаберные буржуазно-демократические времена его довоенная  проза стала гораздо ближе и понятнее нам, чем раньше. Многое из того, что было предметом язвительного осмеяния в творчестве Во – дорогостоящие частные школы, организованные энергичными пройдохами; бесплодная светская суета; «скромное обаяние» повес из неистребимого племени «золотой молодежи», прожигающих жизнь в шумных кутежах и скандальных развлечениях; темные дельцы, умело прибирающие к рукам политиков и «прихватизирующие» целые страны; беспринципные журналисты, жадные до шумных сенсаций и эффектных разоблачений; их хозяева, всесильные газетные магнаты; бестолковые реформаторы, в горячке скоропалительных «перестроек» сокрушающие чахлые организмы своих государств, – все это относительно недавно могло восприниматься нами как диковинка, как принадлежность загадочного Зазеркалья, таящегося за заповедной чертой. Переступив ее, мы сами оказались в Зазеркалье, и его пугающие и манящие реалии сделались неотъемлемой частью сумбурной постсоветской действительности.

Многие сатирические персонажи Во выглядят теперь как злые карикатуры на всем известных российских государственных мужей – например, невезучий император Сет из «Черной напасти», тщетно пытающийся импортировать блага западной цивилизации в свою варварскую державу, или его злой гений, неунывающий авантюрист Бэзил Сил (литературный кузен нашего Великого Комбинатора), который в качестве «министра модернизации» активно внедрял «прогрессивные веяния» в жизнь злополучной Азании (то есть разворовывал все, что еще можно было урвать) и в дуэте со своим жуликоватым помощником, «финансовым директором» Крикором Юкумяном, успешно довел ее до полного краха.

Разумеется, сатирические произведения Ивлина Во сохраняют свою привлекательность для российского читателя не только благодаря щекочущим аналогиям и удивительной актуальности представленных в убийственно-комическом свете общественных уродств и безобразий. Не обремененные грузом нарочитой интертекстуальности, не изуродованные затейливыми лингвистическими экспериментами и худосочной литературной рефлексией, они отличаются лапидарной ясностью стиля, отточенностью композиции и динамичной фабулой, а потому и читаются, что называется, на одном дыхании. В них нет ни пространных философских и культурологических рассуждений, ни развернутых описаний и характеристик, тормозящих развитие сюжета. Авторское присутствие сведено к минимуму. Персонажи – в большинстве своем откровенно фарсовые и карикатурные – не отягощены дотошным психологическим анализом и избавлены от мутных потоков сознания и подсознания. Их портреты эскизны, характеры раскрываются в многочисленных диалогах, которые являются главным структурообразующим элементом повествования. Скупые пейзажные зарисовки напоминают сценарные ремарки.

Вообще повествовательная манера раннего Во насквозь кинематографична: его романы 30-х годов построены по принципу монтажа небольших сценических эпизодов и комичных, живых диалогов, чередующихся с головокружительной лихостью и быстротой. Авторская перспектива подвижна, вместе с ней мы то и дело переносимся из одного места действия в другое, не имея фиксированного центра восприятия и оценки, не замыкаясь в рамках сознания кого-либо из героев.

Впрочем, легкость восприятия сатирических произведений английского писателя обусловлена не только изяществом их формы. Терпкое вино своей сатиры Ивлин Во вливал в «ветхие» мехи одной из самых привлекательных разновидностей романного жанра – авантюрно-плутовского романа, с его строгой кольцевой композицией, чередой нелепых недоразумений  (квипрокво), курьезных происшествий и неожиданных развязок, резко выписанными картинами нравов и паноптикумом колоритных персонажей.

Беря исток в живительном русле великой традиции, довоенная проза Во – несмотря на свой трагический подтекст –  далека от беспросветного пессимизма, присущего некоторым его поздним произведениям (например, мрачно-саркастической повести «Незабвенная»(1948)). Сатира писателя не страдает малокровием публицистики и одышкой  дидактизма. С беспощадной правдивостью изображая современную ему действительность то в образе бешено вертящейся карусели и суматошной толчеи аляповатых марионеток, то  в виде идиотских автомобильных гонок по заколдованному кругу, из которого невозможно вырваться даже при большом желании, Во никогда не впадал в прямолинейный обличительный пафос и тяжеловесную риторику.

В то же время он не был присяжным развлекателем публики. Сама фактура сатирических романов Ивлина Во с их синкопированным ритмом повествования и пестрым калейдоскопом гротескно-комических ситуаций, передает лихорадочный пульс «вышедшего из пазов» времени. Сквозь бутафорские декорации его развеселых фарсов периодически проглядывает зловещий лик бессмысленно-жестокого века, не оставившего и «пригоршни праха» от некогда манивших розовых иллюзий.

Человеческая пошлость и варварство во всех их многообразных проявлениях были главными темами писателя, слишком честного перед самим собой, чтобы не понимать: в современном «дивном новом мире» почти все традиционные человеческие ценности – религиозное просветление, любовь к родине и верность семейным узам, радость и мука творчества – обречены на глумление поругание, да и многовековая культура, противостоящая дикости и невежеству, – это, как выразился один гениальный безумец, всего лишь «тоненькая яблочная кожура над раскаленным хаосом». Неудивительно, что порой стойкий традиционалист и ортодоксальный католик Во отдавал дань безысходному отчаянию нигилизма и цинизму «черного юмора».

К счастью, в подавляющем большинстве своих произведений писатель не опускался до мазохистской абсолютизации «мирового уродства». Будучи настоящим художником, он не подчинял свое искусство железной логике абсурда, управляющей «шутовским хороводом» повседневности, и не пасовал перед «раскаленным хаосом», всегда оставаясь самим собой – здравомыслящим английским джентльменом, неустанно высмеивающим удручающую пошлость зла и сохраняющим – пусть и рассудку вопреки – веру в нетленность «яблочной кожуры», неуничтожимость порядочности и благородства, сострадания и любви.

Книжное обозрение. 1998. 27 января. С.14.