Розанов Василий Васильевич (20.04.1856, Ветлуга, Костромской губ. – 23.01.1919, Сергиев Посад), русский религиозный мыслитель, публицист

Р. рано лишился родителей. Бедность, огородные работы «из-под палки», опека «как бы отчима» Воскресенского, семинариста-нигилиста, «базаровца», лишили Р. в детстве радости и беспечности.

Гимназическое образование он начал в Симбирске. Учеником 2–3 класса читал Г. Т. Бокля, К. Фохта, Д. И. Писарева; увлекся материализмом. Вскоре Р. перевелся в Нижегородскую гимназию, в которой тоже царил культ писаревщины, но постепенно он отошел от прежних увлечений.

Р. окончил историко-филологический факультет Московского университета, но решающей роли в его жизни университет не сыграл. «Как хорошо, – писал Р. в «Опавших листьях», – что я проспал университет... Черт с ним». Завершив учебу, он преподавал историю и географию в провинциальных гимназиях, но учительство не приносило ему удовлетворения.

В 1880 Р. женился на А. Сусловой (1839–1918), подруге Ф. Достоевского. Семейная жизнь не сложилась, и Р. разошелся с Сусловой, однако развода не получил.

В 1886 вышла книга Р. «О понимании» – со следами «хорошо усвоенного гегельянства», над которой он работал 5 лет. «Понимание» Р. рассматривал как научный термин. В своей работе он исследовал природу, границы и внутреннее строение науки как цельного знания, рассматривал ее предмет, содержание и сущность. Р. развивал учение о «познающем познавании», о космосе и человеческом мире, о соотношении науки и человеческой природы, человеческой жизни.

Книга не была замечена критикой. Нераспроданные экземпляры (600 штук) автору прислали из магазина; часть тиража была продана на Сухаревой на обертку.

После публикации первой книги Р. задумал новое исследование – «О потенциальности и роли ее в мире физическом и человеческом», но замысел свой не осуществил, хотя мысль о потенциальности, ее философском значении волновала его до конца жизни. «Мир, “как он есть”, – лишь частица и минута “потенциального мира”, который и есть настоящий предмет полной философии и полной науки», – писал Р. Однако создать философию, которая «обнимет ангелов и торговлю», ему было не суждено.

Р. всеми силами старался выбраться из провинции. Из Ельца он перевелся в г. Белый Смоленской губ. Там весной 1891 г. он тайно обвенчался с В. Д. Бутягиной, урожд. Рудневой.

В Белом Р. написал «Сумерки просвещения» и «Афоризмы и наблюдения» (печатались в «Русском вестнике»).

В Московском учебном округе Р. прослужил 13 лет. За это время он написал «Легенду о Великом Инквизиторе», «Эстетическое понимание истории», «Место христианства в истории» и множество др.

В марте 1893 г. произошла желанная перемена в жизни Р.: он перешел на службу в Государственный контроль на должность чиновника особых поручений VII класса. Вскоре он переехал в Петербург.

К этому времени там – на Петербургской стороне – образовалась колония «живых славянофилов», в которую входили Н. П. Аксаков, И. Ф. Романов (Рцы), С. Ф. Шарапов, Аф. Васильев. К ним «в плен» и попал Р.

В 1894 г. отдельным изданием вышла «Легенда о Великом Инквизиторе». В 1895 в «Русском вестнике» напечатана статья Р. о Л. Толстом, появление которой вызвало массу нападок на автора. В эти годы завязывается литературное и личное знакомство Р. с Л. Толстым. Знакомится он и с Вл. Соловьевым. Заочное знакомство с философом состоялось после выхода брошюры «Место христианства в истории», на которую Соловьев написал рецензию для «Русского обозрения» и послал свой отзыв автору с рукописным добавлением. Однако дружбы между ними не было. Философия и публицистика Соловьева оставили Р. равнодушным. «Загадочна и глубока его тоска, – писал Р., – то, о чем он молчал, а слова, написанное – все самая обыкновенная журналистика (“бранделясы”)».

Отталкивающее впечатление произвели на Р. методы полемики Соловьева с Н. Н. Страховым. По некоторым вопросам Р. сам полемизировал с Соловьевым. В 1889 в «Вопросах философии и психологии» появилась статья Соловьева «Красота в природе». Р. тоже изложил свою точку зрения в статье «Красота в природе и ее смысл». Признавая, как и Соловьев, что красота в природе является воплощением идеи, Р. не принял установленное Соловьевым тождество Добро – Истина – Красота, считая, что красота, как Божественная идея, несравнима с добром и истиной. Отвергал Р. дарвинистскую мотивировку объективного характера красоты в природе, к которой прибег Соловьев.

Р. утверждал, что красота – результат полового тяготения, которое не подчиняется законам времени и пространства: «Прекрасное в живой природе есть отблеск радости об этой носимой в ней жизни, как отвратительное в ней есть содрогание от приближающейся смерти».

Диаметрально противоположны были взгляды Р. и Соловьева по вопросам религиозно-нравственным. В опубликованной в 1894 г. статье «Свобода и вера» Р. защищал субъективный смысл свободы и отрицал ее универсальную значимость. Даже та доля свободы, которую позволяет церковь, превышает, по его мнению, норму, допустимую по существу церковной веры.

Статья Р. вызвала резкую отповедь со стороны Соловьева («Порфирий Головлев о свободе и вере»).

Вступили они в полемику и по поводу А. С. Пушкина. В сентябре 1897 г. в «Вестнике Европы» была напечатана статья Соловьева «Судьба Пушкина», в которой он утверждал, что Пушкин «законно заслужил свою смерть». В ответ на нее Р. пишет «Христианство пассивно или активно?», где упрекает Соловьева в том, что он неверно понял христианство, укорив Пушкина за активность. В 1899 в «Мире искусства» (№ 13–14) появилась «Заметка о Пушкине» Р. Он, противопоставляя Пушкину Лермонтова, Достоевского и Л. Толстого, «умалил» значение великого поэта, что вызвало возражения Соловьева, на стороне которого была вся прогрессивная журналистика.

В конце 1890-х гг. Р. сблизился с редакцией «Нового времени». Предложение сотрудничать он получил в 1893 г., но до 1899 им не воспользовался.

В 1902 вышли два сборника статей Р., изданные П. Перцовым: «Природа и история» и  «Религия и культура».

В 1903 вышла его работа «Семейный вопрос в России»; в 1906 (обе третьим изданием) – «Легенда о Великом Инквизиторе» и «Место христианства в истории»; в 1909 – «Русская церковь», переведенная на немецкий, французский и итальянский языки; «Итальянские впечатления» и «Когда начальство ушло».

В 1911 была опубликована 1-я часть «Метафизики христианства» – «Темный лик», а на следующий год 2-я ее часть – «Люди лунного света» (целиком книга была запрещена). В 1912 изданы работа Р. «О подразумеваемом смысле нашей монархии», а также «Уединенное».

После выхода в свет «Опавших листьев» (короб 1-й – в 1913; короб второй – в 1915) Р. все чаще стали упрекать в «порнографии».

Последние годы его жизни были непростыми. Еще в 1909 г. П. Б. Струве писал в статье «Большой писатель с органическим пороком» по поводу того, что Р. в одно и то же время восхвалял революцию («Когда начальство ушло») и обличал ее в «Новом времени»: «...Розанов не то, что безнравственный писатель, он органически безнравственная и безбожная натура... Он фактов не знает и не любит». Поэтому, утверждал Струве, с ним «литературное сотрудничество невозможно».

Двойственную позицию Р. занимал и в деле Бейлиса. Когда в начале 1914 г. встал вопрос об исключении Р. из членов Религиозно-философского общества, против исключения снова выступил Струве, обосновывая свою позицию так: во-первых, Р. – «морально невменяемый человек»; во-вторых, Религиозно-философское общество не может принимать на себя функции суда. Однако еженедельные воскресные посещения дома Розановых писателями прекратились.

Свое «двуличие» сам Р. объяснял постоянными денежными затруднениями, необходимостью содержать семью. К тому же он был убежден, что его, писателя, дело – «писать, а куда берут мои статьи – мне все равно».

Февральскую революцию Р. принял восторженно. В одном из писем он обещал: «...я разовью большую идеологию революции, и дам ей оправдание, какое самой революции и не снилось». Однако очарование быстро рассеялось.

В сентябре 1917 семья Р. перебралась в Сергиев Посад. И в этом поступке тоже проявилась двойственность натуры Р., так как, совершив свой «побег» от ужасающей его действительности, он помещал опасные статьи в газете «Вертоград» и высказывал не менее опасные мысли в «Апокалипсисе нашего времени». Выпуски «Апокалипсиса» начали выходить с 15 ноября 1917 г. Предполагалось 10 двухнедельных выпусков, но вышли 9, причем 6/7 и 8/9 – сдвоенными книжками.

В «Обращении к читателю» Р. писал: «Заглавие не требует объяснений ввиду событий, носящих не мнимо апокалипсический характер... Нет сомнения, что глубокий фундамент всего теперь происходящего в том, что в европейском (всем, – и в том числе русском) человечестве образовались колоссальные пустоты от былого христианства... Все гибнут, все гибнет. Но все это проваливается в пустоту души, которая лишилась древнего содержания».

Материальное положение Розановых после революции было крайне тяжелым. Он обращался за помощью и к писателям, и к читателям. Денежную помощь ему оказывали протоиерей Устьинский, Мережковские и Горький. Помогали по мере сил родственники и друзья. Р. пережил смерть единственного сына. Его дочь Вера ушла в монастырь послушницей (ум. в 1919).

До самой смерти Р. не прекращал работу. Последние его произведения печатались в сборниках «Книжный угол», издаваемых В. Ховиным. В 1918–1919 опубликованы «Запущенный год. Гоголь и Петрарка», «Солнце. Таинственные соотношения. Колебания мира», «Из последних мыслей. Апокалиптика русской литературы». «Последние мысли. (Из тайн Христовых. Космогеническая разрыв трава. Тайна в музыке песнопений)».

До последних дней Р. работал над книгой «Из восточных мотивов», которую не успел закончить.

Перед смертью он написал несколько прощальных писем друзьям, в частности Мережковским: «Ткань рвется, душа жива, цельна, сильна! Безумное желание кончить Апокалипсис и из “Восточных мотивов”... Лихоимка-судьба свалила Розанова у порога».

В ночь с 22 на 23 января Р. стало плохо. Священник дал ему глухую исповедь и причастил. Утром пришли П. А. Флоренский, С. В. Олсуфьева и С. Н. Дурылин. В 12 часов дня Р. скончался.

Отпевали его в приходской церкви Михаила Архангела. Похоронили Р. в скиту Черниговского монастыря рядом с могилой К. Н. Леонтьева.

*     *     *

Философские взгляды Р. с трудом поддаются анализу, так как представляют собой нагромождение идей, которые сложны и запутанны. По содержанию творчество Р. разнообразно. Необычна форма его рассуждений: к главным предметам он приступает издалека, нередко отклоняется в сторону от ключевой темы, но эти отклонения в конечном итоге способствуют ее развитию. Характерны для Р. прием «недоговаривания», нежелание расставлять акценты, систематизировать свои суждения.

В своих сочинениях он анализировал разные проблемы: христианство и Христос, религия и церковь, юдаизм и еврейство, семья и брак, пол и половая жизнь.

Отношение к историческому христианству у Р. было враждебным: христианство, по его мнению, забыло изначально присущую ему антропософию и заменило ее богословием. Христос для Р., как писал Бердяев, еще хуже христианства: христианство частично приемлет мир, а Христос – нет.

По мысли Р., Христос «оскопил» Бога – он не друг людей, а обольстительный враг. Однако антихристианство Р. не является атеизмом. Восстает он только против христианского аскетизма. Ярко этот протест выражен в «Метафизике христианства» – центральной книге в его идейном творчестве. В первой части («Темный лик») Р. отмечает главное христианское чувство – грусть: христианству нужен плачущий человек, который любит свою печаль.

В «Людях лунного света» он ставит вопрос о причинах, приводивших христианских подвижников к подвигу иночества, и о том, что помогало им сохранить целомудрие. По мнению Р., аскетизм – половая аномалия, тогда как половая жизнь – источник жизни духовной: «Связь пола с Богом – большая, чем связь ума с Богом, даже чем связь совести с Богом».

Р. всегда стремился освободить христианство от догматизма и схоластики. Этому были посвящены его выступления в Религиозно-философском обществе, где он защищал свободное религиозное творчество.

Последнее значимое его произведение – «Апокалипсис нашего времени» – включает религиозно-философские и общественно-политические темы. В центре судьба русского народа.

Автор очерка жизни и творчества Р. (1-е изд. – 1918), заслуживший одобрение самого Р., Э. Голлербах, характеризуя духовный облик своего героя, писал: «Розанов не был двуличен, он был двулик». Но эта «двуликость» поставила Р. в сложное положение. Вспоминая свою жизнь, он писал о неумении сделать выбор: «Я всегда шел в “отворенную дверь”, и мне было все равно, которая дверь отворилась».