«Художественный иллюстрированный журнал» «Мир искусства» (который и дал название выставкам) выходил в Петербурге с ноября 1898 г. (в 1899–1900 – раз в две недели, с 1901 – раз в месяц; в первые годы практиковались сдвоенные номера). В 1897 г., формулируя задачи нового печатного органа, Дягилев писал Бенуа: «Теперь проектирую этот журнал, в котором думаю объединить всю нашу художественную жизнь, т. е. в иллюстрациях помещать истинную живопись, в статьях говорить откровенно, что думаю, наконец, примкнуть к журналу новую отрасль художественной промышленности». Поначалу «Мир искусства» субсидировали кн. М. К. Тенишева и С. И. Мамонтов. С 1900 г. издательские обязанности взял на себя Дягилев. Он же был и редактором (в 1904 – совместно с Бенуа, отвечавшим за № 2, 4, 6, 7, 10, 11).

В 1898–1899 гг. журнал состоял из трех отделов: художественного, художественно-промышленного и художественной хроники (в 1903 хроника выпускалась отдельными брошюрами – № 1–16). В 1901 организовался литературный отдел (работу в нем возглавил Д. Философов). Особое внимание «мирискусники» уделяли оформлению, полиграфии: фактически они создали в России сам тип художественно иллюстрированного периодического издания. Каждый номер открывался обширной подборкой воспроизведений. Репродуцировались экспонаты крупнейших европейских выставок, работы русских и зарубежных мастеров, живописные шедевры прошлого. Из «новых» активно пропагандировались английские прерафаэлиты, Дж. Уистлер, А. Беклин, О. Бердслей, французские символисты (П. Пюви де Шаванн, Г. Моро). Широко представлялось и творчество самих членов объединения (большинство из них участвовало в художественном отделе, во внешнем оформлении номеров).

В первое время важное место отводилось прикладному искусству (репродуцировались в основном изделия мастерских Абрамцева и Талашкина, а также произведения финляндских художников). В число ведущих критиков «Мира искусства», кроме Бенуа (тж. под псевд. Б. Веньяминов), Грабаря и Дягилева, входили С. П. Яремич, С. В. Ноаковский, А. К. Шервашидзе, С. М. Волконский, В. В. Коптяев, Г. А. Ларош, В. В. Кандинский, И. А. Фомин. В журнале печатались статьи по проблемам изобразительного искусства и общим вопросам эстетики, персоналии, обзоры выставок, литературная критика, заметки о театре, музыке, архитектуре; регулярно давалась информация о текущей культурной жизни Европы. Издание знакомило также с западноевропейской эстетикой и художественной критикой (Ю. Мейер-Грефе, Р. Мутер, Д. Рескин, Р. де ла Сизеран и др.), с выступлениями французских и немецких писателей, отрывками из философских сочинений.

В литературном отделе интенсивно сотрудничали Д. С. Мережковский, З. Н. Гиппиус, Н. М. Минский, П. П. Перцов, В. В. Розанов, Л. И. Шестов, участвовали С. А. Андреевский, П. П. Гнедич, Гулливер (К. А. Михайлов), Рцы (И. Ф. Романов), Д. П. Шестаков, Ю. Череда (Ю. П. Дягилев), К. Ч. (К. И. Чуковский), эпизодически – К. Д. Бальмонт, А. Белый, В. Я. Брюсов, Вл. С. Соловьев (дважды в 1899), Ф. Сологуб. Из всех материалов литературно-философского плана наиболее заметны «Достоевский и Ницше. Философия трагедии» Шестова (1902, № 2, 4–10) и «Лев Толстой и Достоевский» Мережковского (1900–1901). Ни беллетристику, ни поэзию «Мир искусства» не публиковал; исключением явились три номера, где поэтические тексты и работы «современных рисовальщиков» воспроизводились как единое целое. В 1901 году в № 5 была помещена подборка стихотворений «старших» символистов с рисунками Бакста, Бенуа, Билибина, Лансере. В 1904 в № 1 – стихи Бальмонта в оформлении Лансере, а в № 12 – пушкинский «Медный всадник» с иллюстрациями Бенуа.

Позиция журнала была определена в статье «Сложные вопросы», появившейся в первых номерах (№ 1–2, 3–4 за 1898–1899) за подписью Дягилева, которая не во всем устраивала остальных «мирискусников» (им не понравилась непоследовательность, смещение некоторых акцентов, излишняя категоричность суждений). Главная задача, поставленная в «Сложных вопросах», – «переоценка ценностей», преодоление авторитарности художественного мышления, утверждение основ индивидуалистической эстетики. Особое внимание автор манифеста уделил критике теорий реализма, академизма, «упадочного романтизма» и проблеме формирования новых эстетических критериев. Выдвинутое Дягилевым понимание прекрасного, по его мнению, снимает противоречие между «натурализмом» и «идеализмом» в искусстве: цель и смысл творчества состоит в самовыражении художника; восприятие произведения – общение с личностью создателя, соприкосновение с его внутренним миром, где «фантазия» и «действительность» существуют как равноправные реальности . Требуя от художника искренности, «самостоятельности и свободы» и одновременно предоставляя критику «свободу суждений», Дягилев выводил следующее – предельно субъективированное – определение идеала: совершенно то произведение, в котором сочетаются «наиболее яркое проявление личности творца» и «наиближайшее соответствие ее с личностью воспринимателя» .

В своих основных положениях «Сложные вопросы» созвучны литературным манифестам конца века – прежде всего ранним выступлениям Брюсова и Бальмонта. Утверждение самоценности искусства, культ индивидуализма, ориентация на западноевропейский «новый стиль» – эти программные моменты послужили основой возможности для сближения петербургских художников с поэтами-символистами «московской школы». Подобный союз в рамках редакции журнала, по-видимому, обеспечил бы его цельность, сопоставимость художественного и литературного материала. Однако в силу ряда обстоятельств – важнейшим из них были дружеские связи и умонастроения Философова – ведущие позиции в литературном отделе заняли будущие «новопутейцы» во главе с Мережковским, увлеченным идеей неохристианства и вполне равнодушным к проблемам «чистого художества». Искусство трактовалось им как одна из форм проповеди – отсюда слова о необходимости мистического содержания, преимущественное внимание к мыслительным структурам. Таким образом отделу было сообщено не «эстетическое», а религиозно-философское направление, и вскоре он стал восприниматься как своеобразный «журнал в журнале», с собственной программой, задачами, политикой. Нельзя сказать, что редакторы «Мира искусства» не предпринимали попыток повлиять на эту ситуацию, неблагоприятную для издания и в конечном итоге оказавшуюся одной из причин его кризиса. С целью преодолеть «направленство» литературного отдела Дягилев предполагал с 1903 г. провести реорганизацию журнала, расширить состав его участников, приступить к публикации беллетристических произведений. Планировавшийся беллетристический отдел должен был, по аналогии с художественным, отразить все многообразие лите-ратурного движения того времени. Возглавить его предложили А. П. Чехову; с симпатией относясь к «мирискусникам» и высоко оценивая результаты их просветительской деятельности, он, однако, ответил отказом, считая для себя невозможным работать с Мережковским и его единомышленниками. В свою очередь, символисты в 1903–1904 гг. уже не были заинтересованы в «Мире искусства», поэтому план объединения в журнале всей литературно-художественной жизни России так и не был осуществлен. Вскоре руководители журнала – Дягилев, Бенуа, Философов – приняли решение о его закрытии.

В декабре 1904 г. вышел последний номер. Этому были и более серьезные причины, чем редакционные разногласия и финансовые проблемы. «Мы все постепенно охладевали к нашему детищу, – вспоминал Бенуа. – Нам начинало казаться, что мы уже вполне высказались, что мы начинаем повторяться, что мы настолько забежали вперед, что данного нами хватит русскому обществу надолго».