Александр Масалов. Миф о романе «Тихий Дон»



Михаил Шолохов — единственный лауреат Нобелевской премии по литературе, родившийся на Дону. С разгулом гласности общественность вообще-то пыталась прибрать к рукам и Солженицына. Дескать, Александр Исаевич, вы когда-то учились в школе №5, которая находится на Соборном. Следовательно — почти земляк. А раз так, то донская земля породила аж двух лауреатов Нобелевской премии!

Будучи в Ростове проездом, Александр Исаевич, конечно же, посетил родную школу. Памятуя о валютных гонорарах писателя, учительский комитет расстарался на славу. К приезду знаменитости была создана комната-музей, но когда они заикнулись о том, что у школы нет средств на проведение капитального ремонта, битый зек остался холоден и равнодушен. И копейки не дал. Только посетовал, что времена сейчас действительно трудные…

Если разобраться, то ничего удивительного в этом нет. В ГУЛАГЕ к приезду уважаемого гостя, говорят, даже мемориальные нары сделали. Солженицын между тем не намеревался на старости лет остаться без последних штанов, осыпая капустой все населенные пункты, где он прожил хотя бы пару лет или тянул срок. Тем более, вряд ли ему польстило угодить в список из двух человек, первым из которых является Шолохов.

Для донской общественности Михаил Александрович — это нобелевский лауреат, автор всемирно известных романов «Тихий Дон» и «Поднятая целина». Для донских писателей — высота, о которой можно только грезить. И одновременно — человек с сомнительной репутацией. По принципу: не уверены, но говорят, будто это не он написал знаменитые романы… А вот Александр Исаевич, похоже, нисколько не сомневается в том, что Шолохов — плагиатчик. Не случайно в шестидесятых годах именно Солженицын написал предисловие к скандальной книге «Стремя «Тихого Дона», в которой авторство Шолохова отрицалось начисто.

  Разговоры, собственно, начались еще в конце двадцатых, когда 23-летний парнишка принес первый том «Тихого Дона». Цепочку умозаключений инженеров человеческих душ нетрудно реконструировать. Молодой парнишка, по их мнению, не мог обладать таким жизненным опытом. Да и написано было слишком хорошо для начинающего. Это даже не шаг вперед относительно лубочных «Донских рассказов». Это прыжок к Солнцу. Значит, он рукопись украл. У кого? Да мало ли известных и малоизвестных русских беллетристов после революции и во время гражданской войны жили на Дону или бежали через Дон в Крым, а оттуда — в Стамбул! Красноармеец Мишка Шолохов, пописывающий рассказики из казачьего быта, был ЧОНовцем. Как-то во время обыска перебирая конфискат, он, наверное, и обнаружил папку с гениальным романом, который теперь, паскуда, выдает за свой!..

  В истории мировой литературы можно найти все: и необычайно громкие дебюты, и плагиат, и кражи рукописей, и нищету при всемирной известности… Злословие, порожденное успехом первых томов «Тихого Дона», не прекратилось даже с началом публикации «Поднятой целины» — произведения, которое никак не мог написать тот самый мифический белогвардеец, который погиб на Дону в начале двадцатых и рукопись которого якобы присвоил Шолохов.

Не трудно понять логику Нобелевского комитета, присудившего вдруг премию донскому прозаику. В тридцатых годах эмигрант Иван Бунин стал лауреатом потому, что мировая общественность хотела выказать пренебрежение сталинской системе и литературе социалистического реализма. Через тридцать лет кандидатура Шолохова идеально подходила для того, чтобы вручением премии косвенно поощрить процессы в стране, начавшиеся после двадцатого съезда период. Многотомные романы Михаила Александровича — это действительно художественная литература, а не серость, порожденная методом социального заказа в рамках господствующей идеологии. Кроме того, «Тихий Дон» и «Поднятая целина» правдиво описывали гражданскую войну и коллективизацию на Дону — вплоть до инакомыслия. Почему книги Шолохова, распираемые инакомыслием вплоть до откровенного антисоветизма, публиковались в самые трудные годы и автор не угодил на Соловки, является большей загадкой, чем миф о гениальном белогвардейце.

  Теперь можете представить, что испытала общественность и члены Нобелевского комитета, когда на процессе Синявского-Даниэля человек, которого считали выдающимся мастером слова и либерал, вдруг стал рассказывать, как именно ЧОНовцы в начале двадцатых поступали с такими как Синявский и Даниэль — они рубили их, не утруждая себя такими ненужными формальностями, как суд и следствие. В общем, присуждение высшей литературной премии и выступление Михаила Александровича на суде подлило масла в угасшую было лампаду. Нобелевский комитет пожалел, что вручил премию именно Шолохову (через несколько лет он попытается исправить ошибку, обратив внимание на Пастернака и доставив ему очень много неприятностей…), мировая общественность ужаснулась, а советские либералы и диссиденты дружно раздули бучу о том, что не мог такой мракобес написать «Тихий Дон». Точно — бравый ЧОНовец спер где-то рукопись… Не случайно же ходят еще с двадцатых годов соответствующие сплетни в окололитературных кругах…

Полемика вокруг авторства Шолохова мгновенно вылилась в новый этап борьбы славянофилов и западников. Российские славянофилы не сомневались, что именно Михаил Александрович написал «Тихий Дон», а западники были уверены, что тот, разумеется, украл рукопись у прозаика-белогвардейца — возможно, у Федора Крюкова, умершего на Дону в двадцатом году.

К литературным разборкам прибавилась политика. Ортодоксальные коммунисты и партийная номенклатура при этом раскладе верили в авторство Шолохова, либералы и диссиденты — начисто отрицали.

С началом перестройки и разгулом гласности полемика вспыхнула снова, не приблизившись за десятилетия ни на шаг к ответу на вопрос: Так кто же написал «Тихий Дон»? С доказательствами, свидетельскими показаниями и аргументами, а не голословными утверждениями на уровне: Мне шурин брата Васьки рассказывал, что…. Презумпцию невиновности и здравый смысл никто пока не отменил.