Василий Дмитриевич Сухоруков



Происшествия, споспешествовавшие
Булавинскому возмущению

С постоянным умножением разного звания людей на Дону казаки беспрепятственно занимали впусте лежащие места по Дону, Хопру, Медведице, Бузулуку, Донцу и по впадающим в эту последнюю речкам Бахмуту, Деркулу, Бугучару и обеим Колитвам.

1700 года по царскому повелению велено было всех людей, зашедших после 1695 года на Хопер, Медведицу и другие запольные речки, поселить по дорогам, идущим от Волуйки и Рыбного к Азову, – на речках Кундручье, Лихой, Донцу, Каменке, Белой и Черной Колитвам, Березовой, Тихой и Грязной, коих и было поселено на означенных местах до 1000 семей.

Наконец 1703 года посланы были на Дон стольники Кологривов и Пушкин для приведения в гласность казачьих городков, поселенных по рекам Хопру, Медведице, Бузулуку, Донцу и Дону до Паншинской станицы, и для высылки из оных на прежние места всех тех людей, кои зашли туда после 1695 года, с наказанием каждого из них и отосланием десятого человека в Азов на работы, включая сюда и тех, кои хотя зашли на Дон и до сего года, но не участвовали в походах под Азовом; те же городки, кои населены 1701 года по дорогам от Рыбного и Волуйки до Азова, оставить на прежнем месте, выслав только из оных людей, зашедших туда после того 1701 года. Этим же чиновникам велено было обязать подписками атаманов и казаков означенных городков, дабы они не принимали впредь беглых людей под смертною казнию.

Таковое царское повеление привело казаков в недоумение; но, не прекословя его священной воле, они просили царя чрез посланную станицу оставить на Дону по крайней мере тех людей, кои зашли на Дон до 1695 года, но не участвовали в Азовских походах по случаю тому, что они по распоряжению Войска Донского во время этих походов оставались в городках для защиты от неприятельских набегов и что много из них есть и таких, кои родились в тех городках; словесно же приказали атаману той станицы объявить боярам, что атаманы и казаки тех городков, коим
велено произвести перепись и выслать из оных в Россию людей, находятся в сомнении, что государь имеет на них гнев, потому что вышеозначенное исследование велено произвести только по Паншинской городок, а не по всему Дону.

Государь склонился на прошение казаков, обнадежил их своею к ним милостию, уверив их при том, что верховые городки останутся на прежних местах и что перепись людей и городков велено произвести для сведения, сколько находится их по Дону, давно ли они там поселены и нет ли в тех городках вновь пришедших людей, для того что беглецы эти, ограбив своих помещиков, скрываются там с покраденными вещами ненаказанно.

Не быв совершенно довольны запрещением принимать беглых людей в свои городки и высылкою оных на прежние места, казаки еще более огорчились, как изъясняют они в отписке, насильственными поступками чиновников, присланных из Адмиралтейского приказа на Дон почти в то же время для описи корабельного леса, которые самопроизвольно высылали казаков из городков в Россию без всякого различия, причиняя им обиды; не менее того огорчителен был для Войска Донского поступок майора Шанкеева, присланного из означенного приказа на речку Бугучар для розыскания и высылки людей, подведомственных Адмиральтейскому приказу, который, не уведомив Войско Донское, приступил к уничтожению Бугучарского казачьего городка и к высылке всех жителей оного в Россию.

По «приведении таким образом в гласность казачьих городков и по высылке из оных разного звания зашедших туда из России людей государь приступил к ограничению свободы казаков самопроизвольно занимать земли по реке Донцу и по впадающим в оную с правой стороны речкам; и вследствие того 1705 года в мае месяце повелел уничтожить все те городки, которые поселены не по указу и после 1695 года, жителей перевесть для поселения на левую сторону Донца, находившихся же в оных беглых людей выслать в Россию и впредь без указу не занимать под поселения места. Казаки медлили выполнением этого предписания, просили государя о оставлении по крайней мере поселенных по реке Айдару городков – Нового Айдару, Беленского, Закотного и Кабаньего, но в просьбе казаков было отказано. Для понуждения же их к скорейшему выполнению царской воли был отправлен на Дон в июле месяце 1706 года стольник Леонтий Шеншин, которому между прочим в данном ему по сему предмету наказе повелено было обходиться с войсковым атаманом, старшинами и казаками вежливо, не вымогать от них взяток и не требовать излишнего корму и подвод.

Около сего времени возникли ссоры у донских казаков, поселенных по Донцу, с казаками Изюмского полка за границы; главнейшая причина сих ссор, которая имела немалое влияние на возмущение казаков, было присвоение полковником Изюмского полка Шидловским соляных источников, находившихся во владении донских казаков, куда торские и другие окрестных мест жители, побуждаемые прибыточным добыванием соли, начали переселяться (около 1701 года) без ведома верховного правительства и заняли под солеварни многие места, принадлежащие к юрту Бахмуцкого казачьего городка. Полковник Изюмского полка, подкрепляя новых переселенцев слободскими казаками, теснил бахмуцких жителей, причинял им побои и разорял жилища их, основанные на речках Бахмуте, Красной и Жеребце. 1703 года по его же приказанию разорен один казачий городок, построенный близ границ Изюмского полка, истреблены все соляные варницы, разломана часовня и забрана вся церковная утварь и книги. После сего 1704 года самопроизвольно наложил он на бахмуцких казаков пошлины с соляных варниц, брал насильно соль под предлогом будто бы в казну, истреблял сенокосные луга; эти поступки наводили казакам огорчение. В это самое время был станичным атаманом в Бахмуцком городке отважный Кондратий Булавин: он не упускал удобных случаев к отмщению за претерпеваемые от изюмских полчан обиды, имея между тем повеление и от Войска Донского употреблять все средства к защищению войсковых границ. Из этих обоюдных ссор возникли жалобы, которые на первый раз решены были тем, чтобы как Войску Донскому, так и Изюмского полка казакам впредь до разграничения между ими границ владеть теми землями, кому они напред сего принадлежали, и отнюдь бы другие не входили добольствиями в не принадлежащие им места.

Между тем последовало из Посольского приказа предписание о забратии как у донских, так и у изюмских казаков соли в казну и о продаже оной на месте высшими ценами. Булавин, огорченный или наложением пошлины на вывариваемую казаками соль, или обидами, которые претерпевали они от изюмцев, собрал в октябре месяце 1705 года значительную партию казаков, напал на жителей, занимающихся вывариванием близ речки Бахмута соли, разорил все строения и заводы, побрал всю готовую соль, казенную и частным людям принадлежащую, а также деньги и прочее имущество. Наказной полковник Изюмского полка Шуст в отмщение за таковые разорения вооружил в декабре месяце того ж года подчиненных ему казаков и обложил Бахмутский городок; но, узнав, что Булавин известил о своем положении окрестные казачьи городки, немедленно снял осаду и распустил свои войска. Булавин, с своей стороны, этот поступок наказного полковника Шуста не оставил без отмщения: он в то же время перешел с казаками речку Бахмут и разорил до основания все солеварные заводы, несколько человек убил до смерти, побрал всю казенную соль и продал там же на месте; мщение его простиралось даже и на домашних животных, коих он приказал без всякой надобности убивать. Уничтожив таким образом все бывшие на том месте заведения и разогнав тамошних жителей, Булавин завладел всеми соляными источниками и начал с казаками вываривать соль, не допуская никого из иногородних участвовать в этом промысле.

Изюмский наказной полковник на сей самовольный поступок казаков принес жалобу в Адмиральтейский приказ, от коего был послан на речку Бахмут дьяк Горчаков с командою солдат под начальством капитана Трунева как для описания пограбленного и разоренного имущества Изюмского полка жителей, так и для недопущения ссорящихся до дальнейших разорений, пока воспоследует повеление о разграничении между донскими и изюмскими казаками спорных земель. Дьяк Горчаков с солдатами прибыл к Бахмутскому городку 4 июня 1706 года, имея с собою 30, а по показанию донских казаков 400 человек изюмских, торских и маяцких жителей для указывания спорных соляных заводов. Булавин, извещенный о прибытии дьяка к городу, вышел против него с многочисленною партиею казаков в полном вооружении и спрашивал его, «для чего он в таком многолюдном собрании вооруженных изюмских жителей прибыл к их городку». Получив удовлетворительный ответ от дьяка Горчакова, Булавин позволил ему вступить с солдатами в городок, а вместе с ними пяти человекам старожилам, прочим велел немедленно удалиться от городка. Горчаков объявил здесь Булавину и казакам грамоту, данную ему из Адмиральтейского приказа, и настаивал по оной о удовлетворении. Булавин не только не допустил его к исследованию порученного ему дела, но даже поставил у квартир дьяка Горчакова и солдат караул, не выпуская их из оных 8 дней, пока не получил на донесение свое от войскового круга разрешение, коим предписывалось ему не допускать дьяка Горчакова к описыванию разграбленных соляных варниц, потому что оные учреждены изюмскими казаками на землях, принадлежащих Войску Донскому; старшины, привезшие эту грамоту, изъяснились с дьяком лично о правах на сии земли. Таким образом, Горчаков принужден был возвратиться в Воронеж без исполнения возложенной на него порученности. Впрочем Войско Донское в объяснении своем, данном по этому предмету, обвиняет дьяка Горчакова в том, что он без всякой причины не приступил к исследованию порученного ему дела и что со стороны оного препятствия ему делано не было.

Эти обоюдные неудовольствия еще более поддерживаемы были, когда изюмский полковник Шидловский принял в свое ведение по указу царскому в феврале месяце 1706 года селитренные заводы, принадлежавшие прежде полковнику Ахтырского полка Перекрестову – из сих заводов некоторые находились на войсковых землях, на них истребляли заповедные леса и причиняли различные утеснения казакам в поземельных довольствиях.

————————