лист рассылки

[ << назад ]

[продолжение]

 

В главе 2. "Речемыслительные нормы и нарушения (проблемы изучения и описания)" рассматриваются проблемы, связанные с нормой и ее вариативностью, с понятиями "правильность /неправильность" и "речевое нарушение", обсуждаются возможные источники и причины нарушений, а также проводится анализ имеющихся в настоящее время описаний речевых неудач.

С деятельностной точки зрения большое значение имеет факт признания наличия нормы за пределами зоны кодификации. С этой точки зрения норму можно трактовать как сложившийся в общеязыковом, групповом или даже индивидуальном сознании "образ результата" определенного речемыслительного действия.61 Подавляющая часть норм, которые организуют речемыслительную деятельность, носит "подсознательный" характер. Психологический механизм действия и усвоения нормы может быть хорошо описан с помощью аналогии, а точнее, действия "по образцу". Носитель языка, судя по всему, усваивает не собственно правила порождения, построения единиц, а сами единицы, построенные по этим правилам. При накоплении в памяти достаточного числа готовых единиц происходит вычленение в них постоянных и переменных элементов, т.е. становление в сознании модели, образца. После этого становится возможным аналогическое образование новых единиц на базе модели и "генерализация" ее, в некоторых случаях ошибочная. Из этого вытекает, что характер усваиваемой нормы непосредственно зависит от того, какие готовые единицы были "загружены" в память индивида. Если их недостаточно и если среди них имеются представители непродуктивных моделей, то аналогическое образование может производиться и по непродуктивному типу. В этом случае мы должны говорить о том, что сложилась индивидуальная норма, расходящаяся с общеязыковой или групповой и неправильная относительно них.

Варьирование нормы - неизбежное явление в пределах одного языкового коллектива.62 Кроме того, вариативность существует и в пределах индивидуального языкового сознания, что вызвано различием условий речевой деятельности (см. разичие речевых жанров). "Наличие вариантов и гетерогенных структур в уже изученных речевых коллективах есть, разумеется, твердо установленный факт. Можно сомневаться лишь в том, существуют ли языковые коллективы иного рода," - констатирует У.Лабов.63 Однако совершенно очевидно, что есть компоненты языковой системы (и их очень много), варьирующиеся в незначительной степени. Так, дескриптивный компонент явно должен быть меньше подвержен "языковой моде", чем оценочный и прагматический, поскольку его значение контекстуально независимо и не может "угадываться" с опорой на контекст общения. Там, где требуется обеспечить "дистинктивность", противопоставленность денотатов, их репрезентацию, форма и содержание должны быть максимально единообразными для всего языкового коллектива. На этом базируется необходимость и возможность существования общеязыковых норм. Именно благодаря существованию в общеязыковом сознании таких норм ("образов результата"), усваиваемых в процессе речевой деятельности, обеспечивается диахронная непрерывность процесса коммуникации на одном языке.

Наличие в языковом (под)сознании норм как "образов результата" порождает у носителя языка различные "ожидания" и позволяет осуществлять контроль степени соответствия этим ожиданиям. Чем выше уровень языковой культуры, тем, очевидно, больше ожиданий активизируется у носителя языка при восприятии и порождении текста.. Неоправданное несовпадение с ожиданиями влечет за собой негативную реакцию типа "так нельзя говорить, это неправильно". При этом мы часто не в состоянии объяснить, чем именно неправильно то или иное выражение. Во многих случаях оно просто является непривычным, нарушая типовой для оценивающего способ описания того или иного смысла и отвлекая внимание адресата от содержания..

В каких случаях мы можем говорить о том, что действительно имеет место нарушение, и насколько субъективным будет наше утверждение? Каковы объективные критерии оценки правильности? Этой сложнейшей проблемой занимались Г. Пауль,, А. Мейе, О. Есперсен Л. Блумфилд, Н. Хомский и многие другие известные лингвисты. В русистике проблема правильности активно обсуждается начиная со времен М.В. Ломоносова. Тем не менее, она до сих пор остается одной из самых "мучительных" для лингвистики проблем.

В настоящее время выявлены три наиболее общих параметра, на которые опирается, судя по всему, понятие правильности речемыслительной деятельности. Это (1) эффективность (ясность, понятность, простота и т.п.); (2) адекватность (точность); (3) корректность (приемлемость). Однако если в отношении самых общих критериев оценки среди лингвистов наблюдается достаточное сходство взглядов, то при их применении к конкретным высказываниям сразу возникают проблемы, связанные прежде всего с вариативностью и субъективностью оценок.

Вариативность оценок наглядно показывает, что (1) носитель языка не всегда способен отличить правильно построенное высказывание от неправильного, (2) что существуют значительные расхождения в оценках правильности, (3) что реакции говорящих не дают ясного представления о том, какие из факторов - семантические, синтаксические и т.п. - являются источником неприемлемости конкретного предложения.64 Это привело лингвистов к необходимости создания более гибкого механизма оценки правильности.65 К сожалению, лингвистика находится в самом начале пути решения этой задачи, когда осознана сама необходимость разработки "шкалы" правильности, однако попытки создания и теоретического осмысления такой шкалы предпринимаются пока очень немногими.66

Представляется, что существенное продвижение в этой области может быть достигнуто только после того, как будут изучены особенности восприятия адресата.67 Именно его интересы, часто не совпадающие с интересами говорящего, имеют первостепенное значение для проблемы правильности; именно их защищают в первую очередь языковые нормы и критерии ясности, точности и приемлемости. Как писал А.М. Пешковский, "в естественном состоянии язык регулируется не учебниками грамматики, а понятностью/непонятностью всякого данного выражения для слушателя. Все, что понятно без труда, тем самым уже пробивает себе дорогу в языке".68 В связи с этим в работе рассматривается вопрос о трудностях адресата.

В посвященном этой проблеме разделе ("Трудности адресата как оценочная основа "качества" речемыслительной деятельности") проводится мысль о том, что одним из наиболее перспективных путей исследования "неудобств" адресата является анализ нежелательных ментальных состояний, которые могут возникать у него в процессе восприятия речи.. В связи с этим предпринимается попытка наметить основные типы таких состояний.

Каждое из этих состояний может быть описано как комплекс из двух компонентов: (а) констатации несоответствия определенного типа и (б) типа реакции на это несоответствие. При этом очень важно учитывать, на какой основе возникает ощущение несоответствия. Как показывают наблюдения, чаще всего к фиксации нарушения приводит обнаружение противоречия. Противоречить ожиданиям может как смысл, так и форма В основе противоречия лежит эффект обманутого ожидания, который "запускает" механизм оценки. Эта оценка может быть как положительной, когда нарушение имеет особые функции,69 так и отрицательной.

С противоречием можно связать три типа состояний: (1) констатацию несовместимости элементов, предлагаемых говорящим (реакция типа "Он ошибся"), (2) констатацию несовместимости первичной интерпретации и новой информации (реакия типа "Я ошибся"); (3) констатацию невозможности прямой интерпретации нового знака из-за несоответствия ее тому, что уже известно (реакция типа "Судя по сказанному, единица употреблена не в обычном, а каком-то ином значении").

Ощущение несоответствия, контраста могут вызывать не только противоречия. Их причиной может быть также неопределенность, т.е. невозможность однозначно установить какую-то часть актуального значения. На основе этого типа несоответствия можно выделить следующие типы состояний: (4) констатация неоднозначности ( реакция типа "Имеет место значение Х или Y?") ; (5) констатация недоопределенности (реакции типа "Какой именно? Насколько? В какой степени?"); (6) констатация неполноты.(реакция типа "Какого рода значение мог бы иметь необходимый, но не описанный (ни явно, ни контекстуально) компонент смысла?").

Несоответствие может проявляться как некомпетентность и вызывать нежелательные состояния еще двух типов: (7) констатация непонимания (реакция типа "Я некомпетентен: не знаю слова, не понимаю значения, забыл уже сказанное"); (8) констатация языковой некомпетентности говорящего (реакция типа "Он некомпетентен: не знает, как нужно говорить, описывать это; здесь нужно было сказать .по-другому").

Еще один специфический тип состояния должен возникать при восприятии "нулевого означающего" (термин В.Г. Гака). Под "нулевым означающим" подразумевается использование языковых единиц, не дополняющих ничем уже известную информацию (ср. понятие "тавтология"). В этих случаях говорящий производит дополнительное структурирование какой-то цельности (темы), опираясь на языковые модели усложнения, но притока новой информации он не обеспечивает. Классическим примером текста такого рода является, как отмечает Л.В. Сахарный, знаменитое "У попа была собака".70 В таких ситуациях возникает (9) констатация отсутствия притока информации или недостаточной новизны ее (реакция типа "Зануда!" "Короче!" и т. п.).

Намеченные типы отрицательных состояний могут, как представляется, служить объективным сигналом речевый неудачи, сигналом того, что говорящий нарушил один из основных принципов коммуникативной правильности (принцип точности, ясности или приемлемости).

Особый раздел главы ("Когнитивно-деятельностные основы анализа речевых неудач") посвящен анализу возможных причин речевых неудач и обсуждению тех норм и нарушений, которые непосредственно могут быть связаны с этапом осмысления.

При анализе причин неудач в качестве базового используется разработанное в контрастивной лингвистике противопоставление "ошибки исполнения/ошибки компетенции".71 Эти два разные типа ошибок имеют, как представляется, два разные источника: (а) особенности сознания индивида (как когнитивного, так и языкового), определяющего знания и навыки говорящего; (б) "внешние" отрицательные условия деятельности, затрудняющие правильную реализацию знаний и навыков. К числу последних нужно прежде всего отнести некоторые особенности кода (языковой системы) и текущее состояние говорящего, влияющее на его способность осуществлять контроль и реализовывать свою компетенцию.

В связи с этим в работе рассматривается проблема сознания индивида (и языкового сознания /ЯС/ в частности) как возможного источника речевых неудач. Очевидно, что разные функции языкового сознания могут быть сформированы у индивида в разной степени. Для анализа речевых неудач вопрос о критериях оценки сформированности их, о возможных нарушениях этих функций имеет первостепенное значение. Однако здесь нам известно пока очень мало. До сих пор остается малоизученной такая важная проблема, как зависимость ЯС от индивидуальных мыслительных и психических особенностей Сейчас лишь "просматриваются" некоторые типы индивидуальных различий, непосредственно отражающихся в речевой деятельности. Они касаются в первую очередь способности к синтезу и анализу, продуктивной и репродуктивной деятельности, интерпретации, запоминанию и автоматизации действий. Ярче всего эти особенности проявляются в процессе обучения, усвоения знаний. В этом отношении большой практический и теоретический интерес представляла бы типология личностей с точки зрения их обучаемости и языковых способностей. Основы такой типологии намечаются в некоторых исследованиях. Как показывают эксперименты, одним из важнейших параметров, влияющим на процесс формирования языковых моделей, является способность к анализу звучащей речи, развитая далеко не у всех детей в одинаковой степени.72 В свою очередь, способность формировать модели непосредственно должна влиять и на способность к продуктивной речевой деятельности. Хорошим тестом на нее оказывается сочинение. Как известно, это подлинно продуктивная, творческая речевая деятельность, предполагающая как синтез самого смысла, так и отбор средств его выражения., оказывается многим носителям языка не под силу.73

Знание языковых единиц составляет лишь часть языковой компетенции. Другой ее частью является умение их эффективно использовать (прагматическая, коммуникативная компетенция). Как показывают экспериментальные данные, степень сформированности последней может оказываться существенно различной у носителей одного языка. Коммуникативная некомпетентность сказывается не только на выборе типовых способов описания, но и на способности интерпретировать чужой текст в целом, и, прежде всего, понимать его цель. Способность к интерпретации является одним из главных показателей, противопоставляющих отдельные группы даже взрослых носителей языка.74

Нарушения, как известно, присутствуют и в речи людей с развитым языковым и когнитивным сознанием. Это говорит о том, что говорящий сталкивается с целым рядом факторов, мешающих ему правильно реализовывать свою компетенцию. Эти факторы создают объективные трудности, помехи, которые изучены в еще меньшей степени, чем трудности слушателя.

Как показывают экспериментальные данные, ребенок в состоянии извлечь информацию из структур, которые сам пока не умеет строить.75 Уже одно это может свидетельствовать о том, что трудности говорящего превышают трудности слушателя. Характеризуя процесс речевого оформления мысли, Г.В. Ейгер отмечает, что нет ничего более нелогичного, чем предполагать, что этот процесс протекает плавно и не встречает никаких затруднений.76 Трудности реализации имеющейся компетенции можно условно разделить на три группы; (а) трудности, связанные с особенностями языкового кода (наличие ограничений на систему, вариативность означающих, наличие объектов с низкой степенью языковой кодируемости, и др.) , (б) трудности, возникающие в процессе выполнения конкретных речемыслительных действий (трудности поиска и извлечения информации, ограничения на объем оперативной памяти, ослабление контроля и др.) и (в) трудности, вызванные несовпадением интересов говорящего и адресата. В работе рассматривается каждый из этих типов трудностей.

Возможные причины речевых неудач - лишь одна из "когнитивных составляющих" проблемы их комплексного изучения. Еще одна, наиболее важная составляющая, без которой это изучение невозможно, - это нормы и нарушения процесса синтеза смысла. Как уже отмечалось, значительная часть речевых нарушений должна быть связана не с неверным кодированием порожденного смысла, а с самим характером этого смысла. Поэтому при функциональном, "речемыслительном подходе" к речевым нарушениям исследователь никак не может обойти "опасный" вопрос о смысловых нормах. Без этого невозможно говорить о том, что тот или иной конкретный тип нарушений связан именно с этапом осмысления или же, напротив, номинации.

В связи с этим в работе делается попытка описания некоторых норм этапа осмысления и возможных типов отклонений от них. Она базируется (1) на пропозитивной модели процесса осмысления, изложенной в главе 1; (2) на имеющихся когнитивных описаниях отдельных видов нарушений; (3) на опыте анализа отрицательного материала.

Любая модель должна позволять делать предположения о тех требованиях, которые нужны для ее нормального функционирования. Критерии нормальности процесса синтеза смысла задает основная цель речемыслительной деятельности - нахождение актуального значения объекта и адекватная и эффективная передача его адресату. Если рассмотреть с этой точки зрения две главные операции, приводящие к синтезу смысла - структурирование исходной воспринимаемой цельности и категоризацию возникающих смысловых сгустков (элементов пропозиции), то можно высказать следующие общие предположения.

Пропозитивность мысли требует соблюдения следующих правил при проведении операций "ментального" синтаксиса (структурирования информации): (а) между соединяемыми смыслами должна существовать связь; (б) между ними должны устанавливаться иерархические отношения и распределяться логические роли: <предмет> (главное, тема, определяемое) - <признак> (зависимое, рема, определяющее). Эти требования, в свою очередь, диктуют следующие критерии оценки "качества" построения пропозиции: (1) степень очевидности связи, характера отношений между <предметом> и его <признаком>; (2) правильность распределения логических ролей между смыслами.

Как показывает языковой материал, для успешной коммуникации очень важным является еще одно требование: (в) степень цельности элемента пропозиции, количество уровней его анализа, количество выделяемых из него смысловых компонентов (степень структурирования объекта) должна быть достаточной для его правильного восприятия адресатом. Отсюда вытекает еще один критерий оценки - (3) оптимальность уровня смыслового членения.

Перечисленные требования и критерии позволяют предположить, что в процессе построения пропозиций могут допускаться следующие основные виды нарушений: недостаточная экспликация связи между "предметом" и "признаком"; недостаточное/избыточное "усложнение" информации за счет выбора неоптимального уровня смыслового членения, неудачное распределение логических ролей "предмет" - "признак"; соединение в одну пропозицию элементов разных смысловых уровней.

Материал естественных языков и данные онтогенеза подтверждают наличие такого рода нарушений, а значит, и самих норм пропозиционирования. Особенно ярко проявляет себя на языковом уровне такое смысловое нарушение, как соединение разноуровневых элементов. Оно приводит к тому, что в тексте возникают пропуски информативно важных элементов, устанавливаются связи между элементами пропозиций разных уровней и т. п.. С психологической точки зрения это явление (выделение недостаточного количества уровней глубины анализа и соответственно количества пропозиций) объясняется исходной цельностью восприятия и наличием в сознании "смысловых сгустков". То, что смысловые цельности ("смысловые сгустки") - это психологическая реальность, не вызывает сомнения. Именно они, очевидно, делают возможным использование в языке одного имени для номинации разных ("смежных") объектов (ср. "метонимия").

Типы "сгустков" - очень важный объект исследования. Описав их, мы сможем установить, что является "смежным" для сознания. Такой анализ еще впереди, однако один из основных его путей очевиден уже сейчас. Это анализ видов метонимии, в частности, метонимических значений слов. На основе имеющейся типологии метонимических значений можно говорить о таких, например, видах сгустков смыслов, как "действие - результат действия", "действие - место действия", "материал - изделие из материала", "вместилище - его содержимое" и др.77

Важно отметить, что типы метонимических значений хорошо согласуются с типами речевых неудач, которые можно интерпретировать как ошибочное "неразведение смысловых сгустков", и хорошо дополняются ими. Анализ таких неудач, внешне проявляющихся как пропуск языковых единиц (слов и др.), позволил Г.В. Ейгеру говорить о существовании особого типа правила - правил "расширения смысловых сгустков". Эта группа правил осмысления "требует при переходе от симультанной схемы высказывания к глубинной структуре "разведения" субъекта и объекта действия, субъекта и действия, действия и объекта, субъекта и результата действия, объекта и результата действия, предмета и его признака, разведения нескольких действий и т. п.".78 Очевидно, эти правила диктуются прежде всего особенностями восприятия, т. е. потребностями адресата. От говорящего их соблюдение требует значительных усилий. Не случайно неудачи, в которых можно видеть "неразведение", составляют одну из самых больших групп речевых неудач (см. глава 3, раздел 1).

Метонимия в целом и синекдоха, как ее частный случай, - это, исходя из сказанного, типичные нарушения норм построения пропозиции, а именно, неточности выбора уровня смыслового членения. В результате этих неточностей в одной пропозиции оказываются соединенными результаты разных уровней анализа (например, целое и признак его части, предмет и признак его признака) и оказываются недорасчлененными или избыточно расчлененными смысловые сгустки. Тем не менее, анализ типовых способов описания показывает, что в них во многих случаях закреплен именно такой, нарушающий строгие логические нормы, прием построения пропозиции. Это говорит о том, что метонимия далеко не всегда приводит к речевым неудачам и оказывается неудобной для адресата (ср. метонимию как стилистический прием). За ней стоит, очевидно, экономный и удобный способ осмысления, основывающийся на ассоциациях по смежности и исходной цельности восприятия. Метонимия может приводить к недоразличению объектов, использованию общего имени для их обозначения, к приписыванию объектам "чужих признаков", а также к ошибочному использованию имени одного из "смежных" объектов при обозначении их обоих. С другой стороны, сохранение целостности и отсутствие промежуточных, легко восстановимых логических звеньев во многих случаях позволяет экономно и полно представить информацию, не выделяя очевидный, отвлекающий внимание смысл. Установить те случаи, когда метонимия недопустима или нежелательна, когда она мешает, - одна из важных теоретических и практических лингвистических задач.

Правильно организовать смыслы, построить пропозицию - это лишь одна из задач этапа осмысления. Чтобы синтезировать высказывание, нужно еще осознать сами смыслы, соединяемые в пропозицию, категоризовать их. Категоризационное решение может быть как удачным, так и неудачным. Чем определяется его качество и нормы категоризации (нормы использования "ментального словаря")? На основании всего сказанного выше (см. глава. 1), а также на основании имеющегося отрицательного языкового материала можно предположить, что степень удачности категоризации определяется следующими основными параметрами: (1) знанием существенных признаков объекта; (2) правильностью выбранного в качестве основания категоризации признака, его соответствием условиям и задачам осмысления (критерий "актуальность основания категоризации"); (3) пригодностью, точностью выбираемого эталона распознавания (критерий "оптимальность выбранного категоризационного эталона"); (4) категориальной совместимостью "предмета" и "признака", соединяемых в одну пропозицию (критерий категориального согласования).

Со вторым из этих критериев, касающимся выбора типа актуального значения, может быть связано такое явление, как метафора. В целом ряде работ это явление, которое чаще рассматривается как стилистический прием, интерпретируется как нарушение - "семантическая неправильность" или "категоризационная ошибка".79 Такой подход представляется совершенно оправданным. Логическая ошибка здесь возникает в силу того, что выделение и описание конкретного признака предмета заменяется указанием на предмет - типичный, прототипический носитель нужных признаков. Иными словами, нормальный для операции характеризации тип актуального значения ("иметь"), требующий самостоятельного, независимого от предмета осмысления и описания признака, заменяется на актуальное значение иного типа ("являться"). "Внутренняя форма" метафоры - это именно отношения типа "являться", отношения тождества, поэтому при характеризации объекта с помощью метафоры мы ощущаем некую неправильность.80 Активность использования метафоры в типовых способах описания показывает, что характеризовать предмет через отождествление с другим "предметом" говорящему гораздо легче, чем озознавать и категоризовать его значимые признаки. Нахождение актуального значения типа "иметь" требует отделения признаков от предметов, что предполагает гораздо более высокую степень абстракции, чем представление признака через образ типичного носителя, предмета.81 Не случайно даже в терминологии значительная часть лексики метафорична.82 Лишь с освоением объекта, осознанием его существенных признаков мы получаем возможность характеризовать его и его признаки отдельно, "прямо", не отсылая более к привычным предметам-носителям.

Метафорический способ характеризации очень удобен для субъекта речемыслительной деятельности еще по одной причине. Констатация отношений тождества позволяет ему не устанавливать конкретные виды отношений, которые связывают "предмет" и "признак", делают их элементами одной пропозиции. Осознание таких видов отношений, как временные, причинно-следственные, требует особых усилий. Пользуясь же моделью тождества (отношениями "быть='являться'"), мы избавляем себя от необходимости осмысления и осознания этих отношений. Не случайно в предложениях тождества отсутствует обязывающая нас к этому позиция знаменательного предиката. Судя по отрицательному языковому материалу, по тому, что предикат является явным "слабым звеном" предложения, чаще всего опускаемым (ср. глава 3, раздел 1), по активному использованию предложений тождества (ср. глава 3, раздел 2), осознание типа отношений, характера связи между "предметом" и "признаком" - самостоятельная и одна из наиболее трудных для субъекта смысловая операция

Использование отношений типа "являться" вместо отношений типа "иметь" при характеризации объекта всегда приводит к семантической неправильности, но далеко не всегда приводит к речевой неудаче, нарушению типового способа категоризации и описания. Естественный язык, как и обыденное мышление, не обязан во всех случаях быть строго логичным. Если метафора достаточна для осмысления признаков объекта и не мешает адресату, она закрепляется в типовом способе описания как простое и экономное средство характеризации. Однако во многих случаях прямой способ характеризации (через отношения типа "иметь") выглядит предпочтительнее. И одной из очень важных сторон функционального исследования метафоры является, на наш взгляд, изучение "слабых сторон" метафоры, тех случаев, когда она вызывает негативную реакцию адресата.

Актуальность искомого значения "предмета" определяется не только общим логическим его типом. Тип актуального значения зависит и от того, на какое "отображение" объекта в памяти ориентируют говорящего конкретные условия деятельности. Актуальным для момента речи может быть эмоциональное значение объекта, его операционное значение или же его денотативные признаки и др. (см. глава 1). Если выбран конкретный признак не того типа, не соответствующий условиям деятельности, то он оказывается неактуальным для объекта (темы) и вызывает реакцию типа "К чему он это говорит?".Принцип актуальности, судя по всему, достаточно часто нарушается. Так, вместо осмысления и описания денотативных признаков предмета и операций, которые нужно с ним производить, мы часто принимаемся осмыслять и описывать только его эмоциональное значение для нас,. вместо функции предмета может описываться его внешний (денотативный) признак и т. п.

Параметр "точность выбранного категоризационного эталона" позволяет оценить степень удачности выбора той категории, под которую подводится выделенный объект осмысления. Отождествление объекта с неким категоризационным эталоном позволяет сознанию зафиксировать максимальное количество типовых признаков объекта. "Недостающие", индивидуальные его признаки, отличающие объект от прототипического для данной категории, или переменные его признаки могут и должны быть осмыслены и описаны отдельно (если они важны). Чем адекватнее выбранный эталон, тем больше неопределенности он снимает и тем меньшей модификации, доописания он требует (ср., например, неудачную попытку описания понятия "осанка" через дескрипцию "положение фигуры")

Критерий "категориальная совместимость" требует согласованности актов категоризации признака и предмета. Денотативное пространство любой категории содержит как образ типичного представителя, так и образ его типичных признаков. Поэтому признаки вызывают в сознании образ типовых носителей и наоборот. Логическая норма требует, очевидно, того, чтобы "предмет" и "признак" находились в одном денотативном пространстве, принадлежали одной категории.83

Необходимость соблюдения "единства категоризации" (или пресуппозиции) является очень важным и определяет многие языковые нормы. В частности, ею определяется характер соотношения между предикацией и категоризацией. Это соотношение, по удачной формулировке И.М. Кобозевой и Н.И.Лауфер, таково: "В рамках элементарной предикации должна проводиться единственная категоризация".84

Требование категориального единства объединяемых элементов является очень важным с точки зрения эффективности передачи информации. Его нарушение приводит к нарушению общего принципа языкового поведения, который Ю. Д. Апресян называет "принципом внутренней последовательности говорящего на протяжении высказывания". Он характеризует его следующим образом: "Если говорящий возбудил у слушающего какие-то общие фоновые знания (пресуппозиции) или занял какие-то интеллектуальные позиции, отраженные в модальных рамках выбранных им языковых единиц, то ничего в его высказывании не должно их отменять. В противном случае правильного высказывания не получится".85

Из требования "категориального согласования" предмета и признака вытекают следующие общие нормы: (а) "признак" не должен категоризоваться отдельно, изолированно от "предмета", которому он приписывается; (б) признак не должен вызывать в сознании адресата образ другого "носителя", не должен быть "чужим"; (в) компрессия смысла, неразведение смысловых сгустков, склеивание компонентов разных пропозиций допустимы в том случае, если они не создают "резких" категоризационных перепадов, соединения элементов, несовместимых в пределах одной категории.

Эти нормы, а значит, и само правило единства категоризации регулярно нарушаются. Как уже отмечалось, к категориальному несогласованию приводят такие явления, как метафора и метонимия. Кроме того, рассматриваемое правило не может быть строгим уже потому, что собственные признаки предмета нам не всегда известны. При его характеризации мы вынуждены использовать "чужие", более привычные (и более конкретные) для нас признаки. Так, абстрактные "предметы" (ситуации, отношения, свойства и другие объекты так называемой вторичной таксономии) регулярно характеризуются через признаки конкретных. Но чем дальше отстоит от объекта типовой носитель, признак которого используется, чем ярче образ самого этого носителя, тем более "чужим" он является для объекта осмысления. В художественном тексте такой "чужой" признак воспринимается нами как особый способ осмысления, прием (ср. эпитеты), в стандартном же тексте на такой "эпитет" мы реагируем как на неоправданное нарушение норм сочетаемости.

Знание норм сочетаемости - одно из важнейших требований языковой культуры. Через контроль за нормами сочетаемости единиц мы во многом контролируем и корректность процесса категоризации, а именно - выполнение требований единства и точности категоризации "предмета" и связываемого с ним "признака".

Исходя из сказанного можно предположить, что при принятии категоризационных решений можно ждать неудач следующего типа: (1) выбор недостаточно актуального признака для характеризации объекта (неудачное основание категоризации); (2) указание на типичного носителя признаков вместо осмысления и экспликации этих признаков (неоправданная метафорическая, косвенная категоризация); (3) выбор слишком общего эталона (категориальная недоопределенность, отнесение к категории, оставляющей неописанным существенный "видовой" признак - "род" вместо "вида", "тезаурусный недолет", недодифференциация; результат - недостаточное снятие неопределенности); (4) выбор эталона с избыточными видовыми признаками (отнесение к категории более низкого уровня, обладающей неподходящим, избыточным признаком - "вид" вместо "рода, "тезаурусный перелет", избыточная дифференциация); (5) выбор" "чужого эталона" (отнесение к неверной категории, не находящейся в отношениях "выше-ниже" с нужной / чаще всего - "вид" вместо "вида"/, неверная категоризация, отнесение к чужой категории); (6) противоречивая категоризация (одновременное отнесение предмета к разным категориям путем приписывания ему "чужого признака" или отнесения его к "чужому" предмету).

Как показано в 3-ей главе, отрицательный материал подтверждает наличие нарушений описанных типов, таких нарушений, которые можно непосредственно связать с этапом осмысления и с двумя его основными операциями - структурированием информации и категоризацией отдельных компонентов пропозитивных структур.

В главе 3 "Функционально-семантический анализ основных типов речевых неудач в русских письменных текстах" представлено описание наиболее регулярных типов речевых нарушений, выявленных на основе "сплошной" росписи и анализа выборки письменных текстов (200 сочинений абитуриентов), а также на основе выборочного анализа газетного материала и того отрицательного материала, который опубликован в различных работах. Роспись материала производилась без опоры на какую-либо предварительную классификацию. В картотеку включались все случаи, которые были оценены как вызывающие потребность перекодирования, в силу чего объектом последующего анализа становились не только явные ошибки, но и менее частотные или удачные варианты.

Представленное описание является итоговым результатом попыток разбиения всего имеющегося материала на классы, соответствующие следующим критериям: 1) выделяемыми классами должны быть охвачены все наиболее регулярные случаи нарушений; 2) эти классы должны поддаваться интерпретации с точки зрения не только чисто языковых, но и мыслительных операций; за ними должны стоять самостоятельные типы речемыслительной деятельности, особые типы информации.

Как показал анализ материала, наиболее осмысленные результаты с функционально-семантической точки зрения дает объединение нарушений в следующие классы: 1) неудачное структурирование информации; 2) неудачная квалификация общего типа логических отношений, связывающих основные элементы пропозиции ("предмет" и "признак"); 3) неудачная квалификация положения дел, описываемого пропозитивной структурой; 4) неудачная категориальная квалификация отдельных элементов положения дел, описываемого пропозицией; 5) неудачная актуализация референтов категорий, использованных для описания элементов положения дел; 6) неудачный выбор означающего; 7) неудачная запись означающего. Такое разбиение, полученное "эмпирически", находится в хорошем соответствии с изложенными выше теоретическими представлениями о речемыслительном процессе и его основных операциях.

При описании конкретных типов нарушений внутри семи выделенных классов, рассматривался, хотя и не во всех случаях, вопрос об этапе речемыслительной деятельности, с которым может быть связано нарушение, о возможных причинах этого нарушения и тех нежелательных ментальных состояниях, которое оно может вызвать у адресата. Исходя из вышеизложенного, при анализе конкретных нарушений мы опирались на следующие общие положения: (а) речевые неудачи могут возникать как из-за неточного осмысления информации (этап осмысления), так и из-за неудачного подбора языкового значения и/или означающего (этап номинации) и неточного воспроизведения означающего (этап реализации); (б) на каждом из этих этапов могут действовать негативные факторы двух типов: недостаточная компетенция (когнитивная, языковая, прагматическая, орфографико-пунктуационная) и трудности исполнения.

Внешне разные типы нарушений ("речевой" и "мыслительный") проявляются одинаково (как неудачный выбор языковых средств) и приводят к одному и тому же нежелательныму результату - неточной, недостаточно ясной или непривычной для адресата квалификации отдельных смыслов, связей между ними и т. п.. Не случайно, анализируя конкретные случаи нарушений, лингвисты чаще всего ограничиваются простой констатацией: такое-то правильное языковое средство заменено на такое-то неправильное. Это традиционный и удобный для нас способ описания речевых ошибок. Да и "внутренне" между заменой смыслов и заменой языковых единиц должна существовать теснейшая взаимосвязь: недоразличение объектов влияет на недоразличение языковых единиц, а недоразличение единиц может вызывать недоразличение свойств называемых ими объектов. Поэтому при противопоставлении "мыслительных" и языковых нарушений сразу возникает проблема сложности и искусственности такого разграничения?

В работе обосновывается принципиальная возможность отделения "ментальных" и языковых по своей природе типов нарушений, представленных в письменных текстах. Основной критерий, на который мы можем здесь опереться, - это степень близости двух языковых единиц: употребленной языковой единицы и правильной. Если они достаточно близки по форме или по значению, находятся в языковой системе в отношениях вариативности, конкуренции, т. е. могут вступать в языковом сознании в отношения внутренней интерференции, то вряд ли можно уверенно связывать нарушение с этапом осмысления. В таких случаях оно всегда может быть интерпретировано как неточный выбор языковой единицы для передачи вполне правильного смысла. Если же в тексте появляется единица, обычно не вступающая с нужной в отношения вариативности, не имеющая с ней общей зоны нейтрализации, то у нас появляются основания говорить о нарушении, связанном с этапом осмысления. И чем больше "расстояние" между языковыми единицами, чем меньше возможных точек их пересечения, ассоциативных связей между ними, чем более регулярный характер носит нарушение, тем увереннее мы можем связывать его с особенностями осмысления внеязыкового объекта. Этот критерий позволяет с большей или меньшей степенью уверенности относить внешне одинаково проявляющиеся нарушения к разным этапам создания текста. Так, конструкцию "идти в грибы", употребленную вместо "за грибами", можно привычно интерпретировать как мену предложно-падежных форм и объяснять плохим знанием норм управления, хотя этому и мешает тот факт, что различие между синтаксемами "за + Творит." и "в + Винит." очень хорошо осознается носителями русского языка. Однако, когда мы узнаем, что эта конструкция представлена в ряде русских диалектов (ср. "ходили в дрова, в ягоды, в орехи, в рыбу" и т. п.86), нам уже трудно ограничиться чисто языковой интерпретацией. Стандартность "аномальной" конструкции в какой-либо части языкового коллектива или регулярность ее появления у авторитетного носителя языка заставляет думать, что за аномальным употреблением стоит иной способ категоризации действительности. В случае "идти в грибы" - это другой способ осмысления роли одного из компонентов ситуации, при котором эксплицируется локативный смысл ('куда?'), а не целевой, остающийся в пресуппозиции. Установить источник нарушения, его причину удается далеко не всегда, однако в целом ряде случаев это удается сделать, что и дает возможность использовать отрицательный материал как "окно в сознание".

В разделе 1 третьей главы ("Неудачное структурирование информации") анализируются нарушения, связанные с построением пропозиций. Цель структуризации информации - отображение актуального значения объекта осмысления. Возникающая в результате структуризации логико-информационная структура (пропозиция) должна удовлетворять следующим требованиям: (а) иметь оптимальное количество элементов и уровней для передачи информации об объекте, т. е. не порождать смысловой избыточности или недостаточности; (б) быть "прозрачной" для слушателя, т. е. позволять ему правильно и без лишних усилий установить, какие из смысловых элементов связаны, как распределяются между ними логические роли "предмета" и "признака", в каких отношениях находятся разные "признаки" одного "предмета" и какие из них являются наиболее важными для говорящего. В соответствии с этим все неудачи структурирования смысла можно попытаться разделить на два типа: (I) неудачная "количественная" организация смысловой структуры; (II) неудачная "качественная" организация смысловой структуры.

Неудачи "количественной" организации смысловой структуры связаны с недостаточностью или избыточностью "разведения" смысловых сгустков, представляющих психологическое подлежащее и сказуемое. Количество пропозиций, "строимых" на базе этих сгустков, во многом определяет качество и надежность передачи всей нужной информации об объекте. Как показывает анализ, нарушения "количественного" типа в большинстве случаев представлены неудачами, которые вызваны недостаточным уровнем структурирования (дискретизации) информации (см. I.1.). Среди неудач этого типа можно выделить следующие подтипы нарушений:

(А) Неудачи, которые могут быть связаны непосредственно с этапом осмысления

Как показывает отрицательный материал, пишущий регулярно пропускает некоторые звенья смысловой цепи, даже не оставляя для них в поверхностной структуре позиции. В результате имеет место неполное разворачивание смысловой структуры. Можно выделить два основных типа таких пропусков:

(А1) смысловой компонент пропозиции должен быть представлен сочетанием "часть + целое", а поименовано только целое ("целое" вместо "часть целого"). В многочисленных нарушениях этого типа остается неназванным и, скорее всего, недоосмысленным тот аспект "целого", с которым и связан "признак". Уровень анализа "предмета" здесь не приведен в соответствие с найденным актуальным признаком. В результате возникает категориальная несовместимость "предмета и признака". Она переживается адресатом как противоречие, что и заставляет его искать пропущенное смысловое звено и самостоятельно уточнять, с какой именно "частью целого" может быть реально связан данный "признак" / ср.: * 0 Герои его произведений очень емки. (0 = образы героев); * И весь роман 0 сконцентрирован в этих строках. (0 = значение романа); * ... главным 0 раскрытием психологии является... (0 = способом раскрытия)/;

(А2) смысловой компонент должен быть представлен развернутой пропозицией, а поименован только один из ее элементов (неполное разворачивание зависимой пропозиции). Нарушения данного типа чаще всего представлены таким видом неудач, как "потеря пропозитивного признака". Здесь явно проявляется следующая тенденция: если элемент главной пропозиции описывает целое положение дел (номинализованная пропозиция), то это положение дел ("смысловой сгусток") регулярно оказывается представлено только актантом (чаще всего объектным или субъектным) /ср.: * Создание повести является не только 0 блестящим художественным мастерством... (0 = проявлением мастерства). * Мы не станем излагать возможные версии 0 премий. /Известия 1995/ (0 = версии, связанные с вручением премий)/. Отсутствие пропозитивного признака может приводить к таким нежелательным последствиям, как появление ложного "участника" ситуации /ср.:* Он понимает 0 свою ужасную долю. (0 =что его доля ужасна: ложный объект)/; поглощение отрицания / ср.: * Они зовут нас к героической борьбе, 0 трудностям и невзгодам. (0 = к преодолению трудностей)/; возникновение ложных отношений принадлежности /ср.: * Роман "Герой нашего времени" - роман 0 реализма. (0 = принадлежащий к реалистическому направлению)/; присвоение чужого обстоятельства (ср.: * На 0 дуэли Печорина и Грушницкого широко показана... (0 = на примере, в сцене описания дуэли: "показана на дуэли" - ложный темпоратив)/и др.

(Б) Неудачи номинации, вызванные недостаточно эксплицитным языковым представлением смыслового элемента (неоправданный "отказ" от номинации)

О недостаточной вербализации (номинации), а не о случайном пропуске слова (этап реализации) можно уверенно говорить, если имеет место отсутствие эксплицитного обозначения смысла при явном наличии имплицитного его выражения. В этом случае можно предположить, что автор текста выделяет смысловой элемент и даже категоризует его, но не осуществляет его номинации. Отказ от самостоятельной номинации смысла может быть объяснен тем, что автор считает этот смысл очевидным, уже достаточно обозначенным и не нуждающимся в дополнительной экспликации. При этом он может ошибаться относительно того, что уже известно адресату, или вообще игнорировать его интересы, а также неверно представлять себе возможности окружающих языковых единиц с точки зрения неэксплицитного выражения данного смысла. Среди регулярных нарушений, в которых можно видеть отказ от номинации с помощью особого означающего, представлены три класса случаев:

(Б1) недостаточно эксплицитное выражение смысла-конкретизатора.

Практически речь здесь имеет место незаполнение семантических валентностей имен "предметов" (валентность на "обладателя") и имен "ситуаций" (валентность на субъект и актанты другого типа; сирконстантные валентности). Во всех случаях неназванный смысл в том или ином виде присутствует в тексте: он может быть упомянут выше/ниже или ясен из контекста /ср."необозначение смысла при первом его упоминании", встречающееся чаще всего в ряду однородных членов: * ...глубоко исследуя 0 и проникая в психологию каждого героя; ср. также регулярное отсутствие "идентификатора "предмета" при повторном его "упоминании": * Итак, значение природы на разных этапах творчества 0 неодинаково. (0 = Пушкина)/.

(Б2) недостаточно эксплицитное выражение смысла-конкретизируемого /ср. случаи неоправданной, функционально не мотивированной субстантивации: * ...где собирались бы лучшие и известнейшие 0 <люди?> столицы.../;

(Б3) редукция избыточных компонентов означающего /ср. устранение семантически избыточного компонента устойчивой единицы: * В дневнике герой 0 <наедине> сам с собой, со своими мыслями... ;* Мери предстает 0 <перед нами> как девушка умная./; включение наиболее частотного признака в значение "хозяина": *... 0 степень ума позволяет Печорину видеть... (0 = большая)/.

(В) Простые пропуски единиц кода:

Если в тексте "подготовлено" место для смысла и этот смысл вообще не "упоминается" в другом месте высказывания (текста), то есть все основания видеть в нарушении простой пропуск языковой единицы - ошибку этапа реализации (записи или произнесения). Этот сбой может быть связан с забыванием элемента, вызванным отставанием по времени процесса реализации от процесса номинации (забегание вперед при реализации). Кроме того, учитывая письменный характер текстов, такие ошибки всегда можно интерпретировать как пропуск при переписывании /ср.: * Вчера вечером депутаты ВС КБР ...должны 0 <были> собраться в здании конгресса. /Независимая газета 1995//.

Речевые неудачи, где уровень структуризации информации избыточен (см. I.2) - гораздо более редкий вид нарушений. Об избыточном уровне структу-рирования можно говорить при вводе в смысловую структуру лишнего элемента. Избыточность, как правило, приводит к нарушает принцип эффективности (ясности и простоты восприятия), и у адресата возникает состояние "пробуксовки": приложив усилия для интерпретации новой единицы, он не получает новой полезной информации. Избыточность может возникать по разным причинам и, очевидно, на разных этапах. В соответствии с этим выделяются следующие типы нарушений:

(А) Избыточная степень анализа

Как показывает материал, самым регулярным типом нарушения здесь является избыточный анализ "предмета". При такой избыточности вместо "целого" выступает "часть целого" (ср.:* И в описании внешности Печорина Максим Максимыч видит больше хорошего... (= видит во внешности); * Вспомним сцену дуэли, когда Печорин был готов простить все обиды Грушницкому и обнять его за шею./. Избыточные компоненты могут являться результатом неоправданного выбора более "расчлененной" модели, чем нужно, что заставляет говорящего "растягивать" смысловую цельность так, чтобы ее хватило на все позиции структуры. В результате одна из смысловых единиц оказывается информативно избыточной, а применение операции усложнения неоправданным /ср.: * Они оказываются лишними в той среде, в которой они находились. * Она старается всегда говорить то, что считает правильным по ее мнению./.

(Б) Избыточное именование:

Подавляющее большинство случаев избыточности можно отнести к этапу подбора языковых единиц. Избыточный элемент появляется здесь в результате того, что выбирается неоптимальный способ языкового представления смысла. При этом возникают неудачи следующих трех регулярных типов:

(Б1) дублирование имени смыслового элемента /ср. отсутствие сочинительного сокращения в однородных придаточных: * ...это не мешает такого рода людям ...быть честными, благородными людьми./;

(Б2) дублирование с помощью самостоятельного означающего одного из компонентов значения главного слова (признаковая тавтология) /ср.: * Роман написан на основе материала подлинной действительности. * ...цепь временных событий... * Татьяна воспитывалась в усадебном поместье./;

(Б3) избыточно эксплицитное выражение смысла-конкретизатора (избыточное заполнение семантической валентности) /ср. введение в текст имени "банального", совершенно очевидного и единственно возможного в данном случае распространителя:* ...жертва...собственных принципов существования и отношения окружающих его людей собственно к нему самому/.

(В) Вставка языковой единицы:

К этапу реализации можно отнести прежде всего такой регулярный сбой, как одновременное сохранение предшествующего и окончательного варианта категоризации и номинации. В этом случае в тексте соседствуют имена обоих вариантов /ср.: * И как результатом влияния Петербурга на человека является... (как + результатом)/.

Среди неудач "качественной" организации смысловой структуры (см. II) можно выделить два больших класса нарушений:

(А) Неудачное распределение логических ролей (главное - зависимое - однородное; наиболее важное - второстепенное):

Выделенные из исходной смысловой цельности компоненты должны быть организованы в информационно-логическую иерархическую структуру. При построении этой структуры объектом категоризации и номинации являются смысловые отношения между связываемыми компонентами. В результате соединяемые элементы приобретают роли "главное - зависимое - однородное", "более информационно важное - менее важное". Как показывает отрицательный материал, можно выделить три основных типа нарушений иерархизации:

(А1) неудачный выбор роли "главное - зависимое" (мена "главное-зависимое"):

Неудачи этого типа заключаются в том, что смысловой компонент, который должен быть главным, определяемым элементом пропозиции ("предметом"), получает в ней роль определяющего ("признака"). Вероятность появления речевой неудачи особенно велика в следующих случаях: (а) когда нужно осуществить выбор между носителем признака и самим признаком и (б) когда есть несколько участников положения дел /ср. мену типа "определение/определяемое":* Становится очевиден бесплодный поиск... (= очевидна бесплодность поиска),* ...рассматривает типичность поведения человека определенного круга. (= типичное поведение); случаи неудачного выбора участника на роль главного (подлежащего), ср. автор текста как главный участник:* Но благодаря ... мы получили прекрасный роман; ср. объект/субъект как подлежащее:* Но и он поражается некоторым чертам приятеля. (= его поражают); * Я люблю в этом романе идею народную. (= меня привлекает, мне нравится);* Произведения Некрасова так горьки за судьбу своего народа. (произведения горьки за судьбу = в произведениях горечь за судьбу)/;

(А2) неудачный выбор типа отношений между элементами (мена "подчинение - равноправие") /ср. замены типа "равноправие вместо подчинения":* ...образы помогут... жить, не бояться трудностей, верить в победу... (= не боясь); ср. также обратные замены: * ...подкупающий искренней правдоподобностью... (= искренностью и правдоподобностью)/.

(А3) выделение не того элемента в качестве информационно наиболее важного (неточное выделение элемента) /ср. такие регулярные типы нарушений, как помещение ремы в позицию начала предложения: * Мировую культуру обогатили русские писатели. (Начало сочинения); неверное расположение показателей выделенности: * Таким образом в романе показан не только герой лермонтовской эпохи, но и раскрыты причины формирования его характера./.

(Б) Неточное связывание смысловых и отображающих их языковых единиц:

С установлением связей связано наибольшее количество ошибок структурирования. Как и в остальных случаях, эти нарушения могут возникать в результате неправильного или нестандартного осмысления, в результате неудачного подбора языковых средств, а также в результате сбоя этапа реализации. В зависимости от того, к чему приводят нарушения, можно выделить следующие их типы:

(Б1) связь устанавливается между компонентами, которые не являются на самом деле связанными по смыслу /ср. такие нарушения, как ошибочное указание на все положение дел в целом вместо указания на его элемент при замещении: * Счастье отдельной личности - только в служении народу. Вот цель жизни Некрасова. (= в нем цель); приписывание атрибутивного признака "чужому" хозяину : * И широкою, ясною грудью дорогу проложит себе. (= широкую, ясную дорогу); колебания при отнесении дополнительного признака к самому "предмету" или его "признаку":* Он точно дает оценку людям. (= дает точную оценку); неточное обозначение иерархии признаков, возникающее в результате выноса притяжательного местоимения в начало именной группы: * Наверное, видя свою безвыходность ситуации, он...; подхват роли или формы предшествующего элемента: ср.: *...и людей, этим устоям следовавшим... (= людей, следовавших); связывание с главным элементом сочетания вместо зависимого: * ...примеры героического, повлекшие за собой трагическое, можно увидеть ... (примеры, повлекшие = героического, повлекшего)/.

(Б2) связь установлена так, что адресату трудно сразу определить ту единицу, с которой осуществляется связывание (недостаточная определенность границ связи) /ср. возможность двоякой интерпретации связей, регулярно возникающую в конструкциях с однородными членами: * ...умело отразивший дух своего времени и людей, живущих в эту эпоху. (= 1) отразивший дух времени и дух людей ?; = 2) отразивший людей и дух времени?); "референционный конфликт", к которому приводит наличие нескольких кандидатов на роль замещаемого "хозяина": * При встречах с попом, купцом... мужики понимают, что им живется хорошо. и др../;.

(Б3) использовано такое означающее признака, которое указывает не на тот "смысл-хозяин", который имеет в виду субъект речи (ложное указание на "хозяина") /ср. такое нарушение этапа номинации, как неправильное использование возвратного местоимения и деепричастий:* Когда после очередного своего безобразия Морозке предлагают уйти из отряда, он...; * А поняв цель, его жизнь стала героической; ср. также "неподготовленное" замещение, при котором личное указательное местоимение ссылается на "непредметно" оформленный смысл: * В художественной литературе образ - это создание авторской мысли, плод его воображения./;

(Б4) связь организована так, что в высказывании оказываются формально ни с чем не связанные компоненты (обрыв связи) /ср. такие нарушения, как согласование с одним из (ближайшим или удаленным) не совпадающих по своим грамматическим признакам однородных членов::* Например, сцены темного леса и завывание ветра наводит на читателя некий ужас.; ориентация не на поименованный, а на альтернативный смысл или имя, присутствующие в сознании: * Но различие между двумя этими людьми все же очевидна.; неоднотипное осмысление и оформление однородных компонентов:*... дает нам две оценки образа Печорина: человеком гармонического, народного мироощущения и офицера-интеллектуала. *...который был пассивен, не умеющий делать добро, неспособный вершить зло.../.

(Б5) указание на связь отсутствует (отказ от связывания) /ср., например, регулярный отказ от согласования в пояснительных конструкциях:* Мы видим двух героев - Морозка и Мечик./;

(Б6) указание на связь там, где ее нет (ложная отсылка) /ср. регулярное использование избыточного указательного местоимения "тот":* Все это свидетельствует о той связи, о том единении с народом./.

В разделе 2 главы 3 "Неудачная квалификация типа логических отношений между основными элементами пропозиции" анализируются неудачи, которые приводят к неверной квалификации отношений между "предметом" и его "признаком". Как показывает отрицательный материал, далеко не всегда субъект речевой деятельности выбирает оптимальный тип этих отношений (неудача этапа осмысления). Иногда само осмысление может быть правильным, однако для описания типа отношений избирается языковая единица, закрепленная за другим типом (неудача этапа номинации). В результате возникают разного рода нарушения. Их сигнал - ощущаемое адресатом несоответствие, противоречие. Несоответствовать ожиданиям может сам выбор установки ("иметь" вместо "быть", "существовать" вместо "характеризоваться" и т. п.). В этом случае неоптимальным оказывается сам порожденный признаковый смысл. Противоречие может возникать также в том случае, когда признаковый смысл не вызывает претензий, относится к нужному типу актуального значения, однако говорящий неточно квалифицирует тип отношений, связывающий этот "признак" с "предметом". Такое нарушение (расхождение между типом "признака" и соединяющими его с "предметом" отношениями) возникает, например, в том случае, если в качестве "признака" выступает категория, однако отношения при этом описываются как характеризующие. Среди нарушений рассматриваемого типа можно выделить три основных класса неудач:

(А) Использование отношений "быть='являться'" вместо "иметь" /ср. многочисленные случаи замен типа "предложение тождества вместо предложения характеризации": * Книга - это поддержка человека./. В такой замене можно видеть особенность процесса осмысления. Модель тождества очень удобна для говорящего тем, что. используя ее, мы можем ограничиваться простым соположением "предмета" и его "признака", как бы ставя между ними знак равенства. При этом указания на конкретный тип отношения, которым предмет и признак оказываются связанными, и, соответственно, специального осмысления этого отношения от нас не требуется.87 /ср. * Ведь образ действует на нас сразу. Например, появление Печорина - глаза, лоб, руки, осанка.../. Это свойство модели тождества, отсутствие в ней позиции для конкретизатора отношений (предиката), приводит к тому, что говорящий часто обращается к ней для недифференцированного выражения отношений типа "иметь".

С этапом номинации здесь можно связать, очевидно, такой вид нарушений, как ввод в предложение характеризации избыточного экспликатора отношений "быть". Таким экспликатором служит глагол "являться", активно использующийся в официальной и научной речи /ср.: *...но другие герои романа не являются отброшенными на самый задний план./.

(Б) Использование отношений "существовать" вместо "характеризоваться" /ср. случаи использование бытийных предложений вместо предложений характеризации: * Поначалу на фоне многих хороших качеств Морозки, в нем есть и неорганизованность и безответственность./. Судя по материалу, бытийные отношения часто оказываются более "сильными" при категоризации отношения, чем отношения характеризации. Однако не все виды денотатов хорошо совмещаются с ролью локума. В первую очередь это относится к лицу. Поэтому достаточно регулярная модель осмысления "локум (лицо) + бытующий предмет (качество лица)" часто воспринимается как неудачная и содержащая избыточный компонент смысла - пространственный. К этапу номинации можно отнести такое явление, как контаминация разных логико-грамматических типов предложений /ср. случаи использования локативной синтаксемы "у + Родит." в предложениях характеризации или тождества: * У него цель - бороться за дело правды, революции. * Единственное, кого жаль, так это... Хотя у меня это непонятная жалость. * Но широка душа у русского народа./.

(В) использование отношений "характеризоваться" вместо "существовать" /ср. мена "предложение характеризации вместо бытийного": * Другой роман также имеет много героического и трагического./ Этот тип нарушений редок, что объясняется, очевидно, сложностью для говорящего модели характеризации. Она требует от субъекта максимальной детализации и категоризации положения дел. Судя по всему, к ее использованию говорящего может побуждать стремление следовать наиболее престижным образцам или нежелание превращать тему из субъекта в локум.

В разделе 3. "Неудачная квалификация положения дел" рассматриваются нарушения, регулярно возникающие при категоризации положения дел. В этой операции можно условно выделить три основных типа действий: (а) определение характера конкретного взаимодействия, которое связывает участников ситуации (типизация ситуации); (б) определение состава обязательных участников; (в) определение ролей, которые они играют в ситуации. Каждый из этих типов действий может давать сбои и порождать речевые неудачи. Как показывает обилие ошибок, а также данные психолингвистики, категоризация положения дел - достаточно трудная для субъекта речи операция. Она производится на основе содержащейся в базе знаний субъекта системы моделей ситуаций. Модели ситуаций - сфера вторичной, наиболее сложной для субъекта речи таксономии, таксономии деятельностной, включающей в себя категоризацию типов взаимодействий между предметами и функциональных ролей предметов.88 Неудачная квалификация роли компонента в ситуации (функциональной роли) - это нарушение, возникающее не при построении пропозитивной структуры, а при осмыслении и описании положения дел. Она является следствием неудачного подбора модели ситуации или искажения этой модели. В зависимости от того, чего касается нарушение - самого типа ситуации или роли в ней конкретного компонента -, можно выделить два основных класса нарушений:

(А) Неудачная квалификация типа самой ситуации

Невладение или недостаточное владение типовым способом описания может приводить к тому, что говорящий избирает модель, неоптимальную для описания данной ситуации. Эта модель может описывать неподходящий или лишь частично подходящий тип взаимодействий. Она также может быть уже "занята", т. е. иметь иное "прямое" значение, использоваться для описания иного типа ситуаций. В соответствии с этим можно выделить следующие три типа нарушений, которые могут возникать на этапе осмысления:

(А1) использование "чужой" модели вместо имеющейся типовой, приводящее к серьезному смысловому искажению (неверная квалификация) /ср. такие неудачи, как выбор "чужого" предиката, дающего очень приблизительное представление об описываемом положении дел: * Весь его разговор заключался в очень мягкие рамки. * Необычайное мастерство творчества Гоголя нашло отражение в произведениях Островского, Толстого, Чехова/;

(А2) "непрямая" категоризация вместо прямой (квалификация по сходству) /ср. тенденцию к описанию абстрактных типов ситуаций через конкретные модели ситуаций (прежде всего, через модели "перемещения" и "расположения"):* Его двигает страшная сила; * Автор настигает свою цель. * Но Печорин не гордится и кидается дальше в поисках самого себя./;

(А3) использование модели, близкой к нужной, но отличающейся каким-либо смысловым компонентом (неточная квалификация) /ср. такой регулярный тип нарушений, как недоучет говорящим параметра степень "активности/пассивности", проявляющееся прежде всего в "ложной активизации" главного участника ситуации и введении в ситуацию роли актора: * Татьяна..., смогла собрать в своем образе все качества русской женщины, * Пьеса прошлась по всем подмосткам мировых театров,* Мягкие игрушки и сладости сделают хороший новогодний подарок вашим детям. /Реклама/, * Более 20 конкурсных лент собралось на "Созвездии-94". /Известия 1994/, * Задача, преследующая автора..., * ...человек, разочарованный своим существованием.../.

(Б) Неудачная квалификация роли конкретного компонента ситуации

Роль каждого компонента ситуации должна быть осознана и обозначена говорящим. Основа для осознания закладывается выбором модели ситуации. Модели, закрепляемые в типовых способах описания, отражают результаты осмысления функций каждого из "предметов", участвующих в том или ином виде деятельности, положении дел. Как показывает сравнение с текстами ХIХ века, осознание роли - это, судя по всему, очень подвижный участок русского общественного языкового сознания, что выражается в быстром изменении норм управления. Отрицательный материал также подтверждает возможность разного осмысления роли компонента в ситуации и указывает на большую вариативность и регулярные отступления от типовых способов осмысления и описания функциональных (денотативных) ролей. Внешне такие отступления проявляются как замена правильной падежной или предложно-падежной формы на неправильную или менее привычную. Как и для квалификации типа ситуации, здесь можно говорить о трех видах нарушений:

(Б1) неправильная квалификация (выбор "чужой", неправильной роли) /ср. случаи замены более привычной роли на иную: * Татьяна русскою душою, сама не зная почему, любила... (инструмент вместо атрибута);* Онегин послан ей с небес. (директив вместо субъекта)/;. случаи неверной интерпретацией отношений между "предметами" * ...сумевшие в своем творчестве всколыхнуть мое сердце трагизмом. (локатив вместо инструмента)/. Неправильное осознание роли может проявляться не только в выборе синтаксем, но и при эксплицитном ее обозначении /ср. неудачное использование таких слов "ролевого тезауруса", как "цель", "средство", "форма", "содержание", за которым может скрываться недостаточное разграничение самих понятий: * К раскрытию психологии героев писатель подходит с точки зрения идейного содержания романа - указать болезнь общества 30-х годов. (содержание = задача, цель)/. На этапе номинации "чужая" роль регулярно появляется из-за неточного использования лексических средств и конструкций, в которых задано распределение ролей между актантами /ср. регулярные случаи неудачного использования конверсивов: * Они, как Павка (прообраз автора Островского), слепнут...;* Он неравнодушен для многих людей./. "Чужая" роль при предикате может являться также результатом переноса модели управления одного глагола (активно использующегося для выражении нужного значения) на другой, менее употребительный или более многозначный /ср.: * Не поступаясь своим принципам... ("уступая");* Всем этим принципам придерживалась Татьяна. ("следовала")/. "Чужая" для положения дел роль регулярно появляется также в результате такой ошибки исполнения, как контаминация двух вариантов ролей или предикатов /ср.: * ...приводя в доказательством этому... (в доказательство этого + доказательством этому)/;

(Б2) косвенная квалификация, когда роль осмысляется и описывается через сходство с другой ролью, имеющей другое прототипическое (первичное) значение /ср. активное использование локатива вместо специализированных синтаксем "темпоратив" и "лицо-обладатель":* Так было в современной ему эпохе. * Душа человеческая особенно сильно проанализирована в главном герое./;

(Б3) недостаточно точная квалификация: анализ этого типа случаев показывает, что роли и соответственно представляющие их синтаксемы неравноправны. Некоторые из них имеют явное "преимущество" при осмыслении и описании функции смысла в положении дел. На основе характера регулярных нарушений можно сделать следующий вывод: при возможности такого выбора и при незнании традиционного (непространственного) способа трактовки роли носитель русского языка в большинстве случаев прибегает к синтаксеме "в (на) + Предл.", имеющей явное локативное или производные от него значения. Это дает основание предположить, что именно локатив ('где?') является безусловно доминирующей ролевой категорией и синтаксемой в сознании носителей русского языка. Он используется ими при описании любых положений дел, не только пространственных /ср.: * Сочувственно отзываясь о жизни Штольца и Ольги в ее исключительной содержательности, автор не может показать ее в живых сценах. (= из-за); * Лермонтов обличает светское общество в воспитании молодого поколения. ( = за то, как воспитывает); * Жажда борьбы и деятельности характерна была в этом обществе. ( = для этого общества)/. Локатив и его производные позволяют говорящему лишь в самом общем виде описать нужную роль, интерпретируя эту роль просто как сферу, область проявления, в которой слушатель должен "искать" то, о чем идет речь. Это приводит к недифференцированному, недостаточно точному описанию роли компонента и тем самым к недоописанию логических отношений, которые имеют место между субъектом (объектом) ситуации и этим компонентом. Как показывает материал, особенную активность проявляет локатив в сфере, где по норме должен использоваться директив и его "производные" /ср.:..:* ...в основе романа были положены воспоминания. (= в основу); * В романе "Герой нашего времени" я ясно поняла психологию Печорина и других героев романа. (= из содержания романа/.

Если при осмыслении роли признака предиката самой активной является категория и синтаксема локатива, то в позиции признака предмета главенствует, очевидно, категория "принадлежности" (в широком смысле) и основное средство ее выражения - родительный приименной /.ср. использование родит. приим. вместо специализированных синтаксем: * ...за измену родины...; * ...в противовес воспитания Онегина...; * ...он проявил готовность самопожертвования...; * ...прошел проверку времени.../. Данная синтаксема достаточно однозначно маркирует атрибутивную роль компонента и имеет недифференцированное значение, позволяющее не описывать конкретный характер отношений между соединяемыми "предметами", что удобно для субъекта речи, но часто затрудняет восприятие, принцип ясности, а также языковую норму.

К "приблизительной" и "несогласованной" номинации приводят также замены другого типа .Их анализ позволяет выявить некоторые проявляющие особую активность в отдельных зонах роли и, соответственно, выражающие их синтаксемы /ср. случаи использования инструментальной роли при обозначении сопутствующего действия, состояния, причины и др.: * ...строили железную дорогу нечеловеческим трудом.; * ... лишнего человека, который своим бездействием не нужен обществу)/.

В разделе 4 "Неудачная категориальная квалификация компонента положения дел" рассматриваются нарушения, которые можно условно назвать неудачами "ментальной и языковой номинации". Эти нарушения возникают из-за неудачного подведения смысла под тот или иной категоризационный эталон (класс денотатов) или же неудачного подбора имени для обозначения этого эталона. Для адресата такие неудачи обычно выглядят как использование слова, вступающего в конфликт с контекстом и не дающего точного представления об описываемом объекте. Неудачи рассматриваемого типа можно разделить на три основных класса:

(А) Неправильная категориальная квалификация

Выбор неверного категориального класса приводит к тому, что в сознании адресата возникает образ "чужого" для описываемого положения дел "участника" или неактуального признака. На основании нашего материала можно выделить четыре основных типа случаев, приводящих к появлению чужих компонентов в положении дел:

(А1) подведение компонента под чужой класс /ср. случаи игнорирования видо-видовых и родо-видовых различий денотатов: /ср.: * Фадеев и Островский не являются первооткрывателями в жанре трагизма и героизма. (трагизм и героизм не являются жанрами); * ...историй "Тамань", "Княжна Мери".../;

(А2) выбор "отдаленной" категории для описания компонента /ср. случаи создания новых, чаще всего описательных, номинаций вместо использования традиционных, свидетельствующие о низкой степени кодируемости объекта в сознании говорящего: * Важным компонентом является описание положения фигуры. (положение фигуры = осанка?); * Я намеренно не делаю своего удара по экономической отсталости. (не делаю удара по = не акцентирую внимания на ?)/;

(А3) замена типовой "реалии" на чужую /ср. временное смещение реалий.89: * Предметом особой гордости музея является череп, который принадлежит российскому ребенку-неандертальцу. Возраст ребенка на сегодняшний день составляет около 50000 лет. /Известия 1997/; ср. замену предметных компонентов фразеологических номинаций: * ...собаки на душе скребут... * ...на рыбьем пуху...90; ср. контаминацию частей синонимичных устойчивых единиц: * ...судьба готовит борцам за счастье человека труда незавидную стезю. (тяжелая стезя + незавидная доля); * "Тамань" играет огромное значение. (играть роль + иметь значение); * ...не видели выхода из создавшейся обстановки. (создавшееся положение + сложившаяся обстановка)/;

(А4) использование неактуального признака /ср. случаи контаминации имеющихся в сознании альтернативных способов представления одного положения дел: * ...их нужно привыкать к этому /устн. "Эхо Москвы"/ (они должны привыкать + их нужно приучать)/; характеризации предиката или участника ситуации по несовместимому с ними или несущественному для них признаку: * Это очень сильно ударило по ее русской душе. (относительный признак "национальность" вместо качественного); * Вскормленный всем тем, что неотъемлемо от нашего взора, поэт в своих произведениях... (операциональный признак "неотъемлемый от взора" категориально несовместим с признаком "вскормить" и не может быть актуальным для него);* Они как каторжники, не зная себе места (?), трудятся за свой кусок хлеба./

(Б) Косвенная квалификация

При косвенной категоризации (1) объект отождествляется с прототипическим (наиболее типичным) носителем нужного комплекса признаков или же (2) какой-либо его "менее привычный" признак описывается с опорой на признак, более типичный и характерный для этого объекта. Указывая на сходство с предметом или описывая признак через другой признак, говорящий получает возможность характеризовать предмет целостно, без выделения отдельных параметров, а также использовать более знакомые и привычные для него предикаты. Однако удобное для субъекта речи может быть неудобным для адресата.

Отрицательный материал показывает, что при использовании отсылки к предмету-типовому носителю нужных признаков (описание признаков через предмет) к неудачам обычно приводят такие явления, как (а) наличие у выбранного класса предметов (признаков) неподходящих свойств и недостаточная связь его с нуждающимися в экспликации свойствами (конфликт с признаками референта) /ср. случаи неудачного использования метафоры: "Лифт-абитуриент" /Заголовок/.91 (объект номинации - новая конструкции лифта),: * Роман "Герой нашего времени" о той "невесомости", в которой находилось поколение Лермонтова. (невесомость = безвременье?)/; (б) недостаточное указание на необходимость непрямой интерпретации (неподготовленность переноса) /ср. случаи сохранения в высказывании "характерных предикатов", указывающих на прямое значение: * Вторая половина Булата Окуджавы решила внести и свою, очень дамскую лепту в нашу действительность. /МК 1996/ (оставлен "прямой" атрибут "вторая" вместо указывающего на перенос "прекрасная")/.

При описании признака через другой признак основной причиной нарушений является возникающая несовместимость с остальными компонентами положения дел (конфликт с контекстом). Почти все представленные случаи нарушений этого типа находят опору в нормативных употреблениях, которые допускают подобные переносы. Поэтому непосредственной причиной неудачи здесь следует считать не сам перенос, а использование его в условиях, где закреплено иное, специализированное средство, не создающее конфликта с окружением и не нарушающее ожиданий адресата /ср.: * По-настоящему полно мы видим Печорина в повести... (полно видим = полно описан); * Лермонтов дает образ быта народа Кавказа. (давать = создавать, описывать); * ...шире, полнее узнаем мы о герое романа из его дневников. (шире = больше); * ... и он навсегда заболел этим героическим духом... (заболеть = проникнуться: болезнь - нежелательное состояние)/.

Имеющийся материал еще раз подтверждает тот известный факт, что, за редким исключением, перенос имеет односторонний характер: абстрактное описывается с помощью конкретного, а не наоборот. Как и при описании ситуации в целом, при описании отдельных признаков наблюдается активная замена специализированных имен абстрактных признаков на имена признаков конкретных: признаки "невидимого" мира. (психическая, ментальная деятельность) описываются через имена признаков мира "видимого".

(В) Недостаточно точная квалификация

Неточная квалификация - самый распространенный вид нарушений. Неточное отнесение к типу предметов или признаков, а также неточное описание этого типа приводят к отрицательным последствиям трех видов: (а) важные параметры компонента остаются недоописанными; (б) один и тот же смысловой компонент интерпретируется противоречиво, по-разному; (в) выбранный способ описания приписывает компоненту неподходящие для него признаки. Хотя во многих случаях одновременно представлены разные виды нарушений, все же представляется целесообразным выделять на основании преобладания какого-либо из этих видов следующие типы неудач

(В1) неполная квалификация компонента:

Неудачи данного вида регулярно представлены двумя типами нарушений. Первый из них - использование родового понятия вместо видового в тех случаях, когда видовые признаки оказываются существенными. Случаи неоправданного недоописания достаточно многочисленны /ср.:* Самое любимое из творений Лермонтова - это его роман... (творение = произведение)/. Второй регулярный тип нарушений, приводящий к недоописанию компонента, - это преобладание оценки предмета над описанием его конкретных параметров. В такой замене можно видеть следствие неверной категориальной установки, а именно превалирование в сознании более простой и активной установки на эмоциональное значение предмета. В результате актуальное значение определяется недостаточно точно и в нем преобладают не конкретные (денотативные) признаки объекта осмысления, а эмоции, которые он вызывает /ср. * Отлично раскрыв психологию героев в романе с помощью... (отлично = точно и полно); * ...а с другой - обнаруживаются негодные и враждебные нам люди. (негодные = ?)/

(В2) несогласованная квалификация компонентов:

При несогласованной квалификации один и тот же смысл описывается так, что адресат получает противоречивую информацию о нем. В результате у него возникает то, что Б.П. Мучник образно называет "двоение образа".92 В большинстве случаев источником противоречия является несоответствие между категоризационной информацией, несомой главным компонентом, и той информацией, которую несет связываемый с ним компонент. Эти противоречия проявляют себя как несовместимость денотативного класса предмета и его признака или несовместимость признака и его модификатора. При категориальной несовместимости соединяемых компонентов нарушается одно из главных правил синтеза смысла и построения высказывания - правило категоризационного единства членов одной пропозиции (см. глава 1). Адресат "переживает" такое противоречие как нарушение норм лексической и семантической сочетаемости. Приписывание "чужого", нехарактерного признака - самый частотный тип нарушений лексической номинации в нашем материале. Наличие у признаковых слов ограничений на типы денотатов- один из главных видов языковых ограничений.93 Сходные признаки у денотатов разного типа часто называются по-разному. Это создает большие трудности для носителя языка, поскольку заставляет его осуществлять операцию номинации компонента смысла с учетом категориального типа "хозяина", который может быть еще недоосознан и не категоризован.

Среди нарушений, связанных с неучетом денотативных ограничений признаковых слов, можно выделить два класса случаев:

(В2А) замена "своего" для денотативного класса признака на близкий по типу, но "чужой" /ср. многочисленные случаи нарушений ограничений на субъект и объект: "признак лица у предмета":* Жизнь его... порою даже простодушна.* ...третьим рассказчиком является дневник Печорина. *...берется написать книгу, которая впоследствии получила широкую признательность...; "признак:предмета у лица": *Надежды крестьянства Некрасов отразил в серии героев поэмы.; "признак животного, лица другого пола у лица":*Онегин вновь встречается с Татьяной, но теперь это уже "заматерелая" женщина.; "признак другого предмета у предмета": * Его мозги натружены.../;

(В2Б) приписывание денотативному классу "чужого" признака того типа, который он вообще иметь не может /ср. случаи "расширения" набора валентностей в результате излишней компрессии: * ...вспомним бурлаков, которые стонут песню... (стонут = поют со стоном); случаи контаминации в сознании разных вариантов описания положения дел: * ...борьба против отживающего себя режима... (отживающего + изживающего себя); случаи переноса валентностей одной единицы на другую: * Заслуга этих людей... как педагогов нового человека... (педагог кого = воспитатель кого)/;

(В3) "смещенная" квалификация компонента:

Большое число нарушений вызвано неточным выбором подходящего признака из числа "своих", допустимых. Среди случаев неточного описания, смешения близких признаков можно в свою очередь выделить такие типы неудач, как игнорирование различий в пресуппозиции /ср. * М. М. если и называл горцев..., то вовсе не держал на них зла. ("держать зло" возможно, если плохому отношению предшествовал плохой поступок)/ и видовое смещение. Эти нарушения могут возникать и на этапе категоризации, и на этапе номинации. Случаи второго типа наиболее многочисленны /ср., например, недоразличение предикатов получения, обработки и передачи информации:: * Мы узнаем его духовный мир. (узнавать = познавать: приобретение информации/приобретение понимания);* ...дает понять читателю привычки героя, черты его характера. (понять = узнать: почему они такие/какие именно);* Для М. М. он умный... человек..., но со странностями, которые ему не дано познать. (познать = понять: узнать, что они есть/почему они такие)/.

В разделе 5 "Неудачное референционное определение категорий" рассматриваются виды неудач, которые возникают при актуализации выбранных категориальных эталонов. Отнесение объекта к категории позволяет описать лишь те черты, которые объединяют его с другими сходными объектами. Поэтому выбранный эталон нужно еще актуализировать, сообщив адресату о наиболее важных признаках объекта, позволяющих понять, о каком конкретном представителе категории, класса идет речь. Помимо экспликации индивидуальных параметров с операцией референции можно связать еще две важные функции. Первая из них - установление тождества/различия референтов разных категорий. Необходимость этой функции связана с тем, что один и тот же референт может быть подведен в соединяемых пропозициях под разные категории и иметь разные актуальные значения. В этом случае адресат должен получить информацию о том, что речь идет об одном и том же объекте. Вторую функцию можно определить как установление соотношения референционных объемов двух категорий. Репрезентация самого положения дел, описание субъективных (прагматических) смыслов, связанных с этим положением дел, и установление логических отношений тождества, включения, исключения - это существенно различные типы действий,. На этом основании можно выделить три основных типа референционных нарушений :

(А) Неудачная квалификация объективных референционных параметров

Как показывает отрицательный материал, самый распространенный вид референционных нарушений - это неточная количественная референция. Подавляющее большинство нарушений здесь связано с тем, что можно назвать заменой целостной референции, предлагаемой нормой, на разделенную /ср. такие случаи, как дистрибутивное, кратное и собирательное множественное: * Трагизм и героизм жизней людей... * ...унижали их человеческие достоинства. * ...приносит несчастья всему обществу. * Ведь в постоянных напряжениях теряют физическую силу... * В произведениях... показана молодежь, для которых отдать жизнь... превыше всего. /. Во всех этих случаях выбор формы множ. числа вместо ед. хотя и противоречит норме, но является семантически мотивированным. Поскольку замены типа "ед. вместо множ." представлены в текстах значительно реже, можно говорить о явном смещении в сторону смысла "конкретная множественность".Этот, очевидно, более конкретный и привычный способ осмысления регулярно выступает в индивидуальном сознании там, где в общественном, закрепленном в литературной норме сознании он нежелателен - в зоне абстрактных понятий и совокупностей.

К числу количественных референционных параметров можно отнести и объем класса. При его определении наблюдаются такие нарушения, как ошибочное указание на то, что класс представлен только одним референтом, сужение объема класса путем неполного перечисления его представителей, противоречивое указание на объем класса, неоправданное расширение объема класса /ср.: * Никого не волновало, что, к примеру, татарско-башкирский легион "Идель-Урал", входящий во французское Сопротивление, освободил эту страну от фашизма. /МК 1994/ (неудачно выбрав вид глагола ("освободил"), автор приписал всю честь освобождения страны не всему движению Сопротивления, а лишь его части); * В произведении дана развернутая характеристика молодого поколения советского народа: Олега Кошевого, Земнухова... Ульяны. Они любят родину. (молодое поколение = представители молодого поколения); * В Москве каждый знает этот факт. Те, кто хоть раз побывал в саде "Эрмитаж" /Известия 1995/ ("каждый" - полный охват; "те, кто" - частичный); * ...крадя дыню у своего же народа... (одну конкретную дыню нельзя украсть у всего народа)/.

Количественная референция пропозитивного признака осуществляется на базе таких параметров, как кратность и длительность (с ними теснейшим образом связан качественный параметр "результативность"), а также интенсивность. Здесь с точки зрения процесса осмысления особый интерес может представлять явное смещение в сторону параметров "однократность" и "начало положения дел", проявляющееся как тенденция к односторонней замене "СВ вместо НСВ" /ср.:* Во время жизни Печорина страна была подвергнута реакции самодержавия. (начало положения дел "оказаться под гнетом" вместо самого процесса) * Она его полюбила. Но полюбила не надолго. Смерть ей помешала. (начало положения дел "любить" вместо процесса)/.

Явной активной зоной интерференции является квалификация степени интенсивности /ср.: * Обман этих беззащитных и утомленных непомерным трудом и своей адской жизнью людей... (= замученных); * Некрасов верил, что вместо стона услышит песни, в которых не будет ноток нечеловеческих страданий. (= стонов?)/.

Неудачи качественной референции предметов немногочисленны /ср., например, случаи . использования немаркированной "по полу" единицы в контексте, где требуется употребление маркированной: * Взаимоотношения с женщинами вообще, на мой взгляд, помогают оценить любого человека, проиллюстрировать его чувство мужского достоинства. (человек = мужчина); * Учитель не выдержала, заплакала. (= учительница)/. Неудачи качественной референции пропозитивного признака гораздо более регулярны (ср. такое нарушение временной локализации, как "сужение" неактуального настоящего и ограничение его сферой прошедшего:* Не менее ярким произведением явился роман Островского. * Одной из вечных проблем мировой литературы была проблема гуманизма; ср. также такую регулярную ошибку, как соединение двух разных вариантов временного осмысления и описания положения дел - переносного и прямого: * Переносил и голод, и холод, тяжело заболевает на этом строительстве./.

(Б) Неудачное определение субъективных параметров положения дел

Среди параметров, которыми субъект сопровождает описание положения дел, можно выделить в первую очередь оценочный. Этот параметр определяет отношение говорящего к описываемому им положению дел или к отдельным его компонентам. Как показывает наш материал, достаточно многочисленные нарушения при описании этого параметра связаны с этапом номинации, недоосознанием или игнорированием факта наличия оценочного компонента в лексическом значении /ср.: случаи "ложной отрицательной оценки": * Пушкин описывает Ольгу довольно поверхностно. * Пушкин оставил цикл так называемых лирических стихотворений. * Он не раскаивается в убийстве Грушницкого. * Они продолжали вредить фашистам./. К неудачам данного типа близки случаи "ложной оценки", субъектом которой оказывается не сам автор высказывания, а описываемый им участник положения дел /ср.: * Некрасов воспевал тяжелый женский труд./.

Плохое владение языковыми средствами приводит к неудачному определению и по такому важному параметру, как степень достоверности. Здесь регулярный характер имеет такая ошибка, как "ложная недостоверность" /ср.: * Каким же видится мнимый автор романа "Евгений Онегин"? * Особенно "щедрым" на таланты был 19 век./.

(В) Неудачное соотнесение референтов

Между двумя разными референтами могут устанавливаться отношения части и целого, вхождения в один класс, вхождения в разные классы. Эти отношения должны быть осмыслены и описаны адекватным образом. Кроме того, один и тот же референт может подводиться под разные категории и получать разные имена. Неудачная квалификация отношений между референтами приводит к логическим ошибкам и может являться как признаком недостаточной логической компетентности, так и следствием отсутствия смыслового контроля /ср. случаи соединения отношениями логической однородности "части" и "целого": * Он живет ни для кого 0 и не для себя. (0 = другого); ошибочного подведения под класс референта другого класса: * Это мои любимые учителя. Конечно, не все из них добросовестно относились к делу, но многие из них восхищали меня;. неточной экспликации логических отношений "и/или": * Лучшие чувства и мысли его были убиты и подавлены в нем... (и = или); недоопределения параметра известности/неизвестности: * В первой из повестей ("М.М.") человек <?> разговаривает с автором. Мы знакомимся с Печориным через восприятие М. М./.;

В разделе 6. "Неудачный выбор и воспроизведение означающего" рассматриваются нарушения, которые могут быть связаны с операцией приписывания значению означающего. Актуализировавшаяся совокупность семантических признаков ассоциируется в языковом сознании индивида с определенными означающими, которые затем и могут быть произнесены и/или записаны. Чтобы избежать коммуникативных неудач, говорящий должен учитывать ту связь, которая существует между значением и означающим в общественном языковом сознании. Для этого в его собственном языковом сознании эта связь должна быть установлена правильно. Кроме того, говорящий должен уметь производить выбор из нескольких возможных означающих, а также оценивать правильность и узуальность каждого из них. Все эти действия требуют особых навыков и знаний. Все сказанное позволяет рассматривать выбор означающего как самостоятельную операцию этапа номинации, "отдельную" от выбора значения, хотя и теснейшим образом с ним связанную. На основании анализа навыков и знаний, которые требуются говорящему для правильного выбора означающего, а также на основании анализа конкретного материала можно выделить шесть основных типов неудач выбора означающего:

(1) приписывание существующему означающему "чужого" значения /ср. случаи использования означающего в его потенциальном значении, в которых проявляется преобладание системной языковой компетенции субъекта над нормативной:94 * ...предостерегает от примитивного понятия героя... (= понимания); * ...стройка железной дороги... (строительство). * ...знакомый с обычаями локального населения... (= местного); ср. также случаи паронимии: * Татьяну трудно обсуждать за это. (= осуждать), * Таковым показался ей Онегин - советский молодой человек. ( = светский)/;

(2) порождение несуществующего означающего вместо воспроизведения существующего95 /ср. случаи использования вполне понятных, но непривычных или запрещенных нормой слов и словоформ: * Он был эгоистом и самолюбцем. * Поэтому Бонн будет вынужден платить особые вознаграждения фирмам, пожелающим создать свои филиалы в ГДР... /Известия 1989/; ср. также случаи образования явно неудачных с точки зрения передачи смысла означающих: * ...талантливое пейзажирование... /.

(3) искажение состава означающего (морфемного и фонемного) /ср. многочисленные случаи замены и редукции частей составного означающего, приводящие к искажению его морфемного или морфонологического состава: * ...выдающее произведение...* При дальнейшем же рассмотре становится ясным... * Монолог служит средством передания состояния...:* ...вынужденная безактивность отряда... * ...пейзажов..; ср. также случаи искажения фонемного его состава: * Жизнь мало его удлитворяла. * ...внутренний монолог Л. Н. Толстова... * ...слейдующий день/;

(4) неудачный выбор варианта означающего: наличие нескольких означающих для одного значения создает для субъекта речи проблему осознанного выбора варианта. В зависимости от характера ограничений, определяющих выбор варианта, среди нарушений норм выбора можно выделить следующие основные типы случаев:

(а) использование варианта, нарушающего нормы сочетаемости означающих и значений. /ср, например,. нарушение норм управления, диктующих выбор варианта грамматического оформления распространителя:* ...он перестает свою игру..(игру = играть); * И вот Онегин на имении... (на имении = в имении) и т.п./;

(б) использование варианта, недостаточно или избыточно эксплицирующего какой-либо компонент значения /ср., например, ошибки выбора типа "относительное прилагательное / форма существительного", игнорирующие тонкие семантические различия между единицами:* Жанр баллады, отвечающий настрою романтизма... (= романтическому настрою: избыточная актуализация семантической роли "субъект" -> 'романтизм настроен'); * Для нас особенно важны авторские характеристики героев, его размышления об... (авторские = автора: "его" не может замещать прилагательное); ср. также такое частое нарушение, как несоблюдение требования кореферентности, регулирующее правила употребления деепричастных оборотов, возвратных местоимений и т. п./;

(в) использование варианта, нехарактерного для данного речевого жанра. Выбор варианта часто определяется типом коммуникативных ситуаций, в которых допускается использование того или иного означающего. Использование варианта за пределами своего типа ситуаций вызывает у слушателя негативную эмоциональную реакцию и фиксацию нарушения коммуникативной компетенции /ср., например, использование ярко стилистически окрашенных средств в нейтральных контекстах::* Как незаурядная личность, Печорин быстро соображает, что нужно для этого предпринять. * Онегин, крутивший романы с юных лет... * ...мы смотрим на природу ихними глазами... /;

(г) использование варианта, понижающего уровень связности в тексте. Выбор варианта означающего может регулироваться также еще одним важным типом требований - требованием поддержания связности текста. В текстах сочинений очень часто представлено такое явление, как разнотипное оформление однородных компонентов предложений и целых предложений /ср. регулярное нарушение требования "однородности" означающих при оформлении ролей компонентов:* Автор должен быть не очень резок, объективным.; * Бэла - это...зной, видение, явившееся Печорину и которое, как ни печально, оказалось реальным человеком.);

(д) использование варианта, понижающего уровень информативности текста. В литературном языке действуют также и нормы, запрещающие однотипное оформление. Они требует, чтобы одно и то же значение при близком повторном упоминании обозначалось иначе, чем в первый раз. Это связано, очевидно, с тем, что адресат отрицательно реагирует на однообразие и отсутствие притока новой информации. Разные литературные языки с разной степенью строгости реагируют на повтор означающих. Русский литературный язык вырабатывает у своих носителей явную нетерпимость к повтору /ср. * Подбирая выражения для описания народного танца, он описывает его первую фигуру... * Часто случались случаи... /;

(5) использование избыточно/недостаточно эксплицитного означающего /ср. выше случаи пропуска означающих, дублирование означающих (раздел 1); ср. также многочисленные случаи использования номинализованных, недостаточно расчлененных означающих при обозначении положений дел:: * Автор задается вопросом: писать повесть "старыми словами" или же по былинам. Его решением становится рассказ нашего времени, а не по замышлению Бояна.; случаи замен типа "слово/морфема", "полнозначное" слово/"местоименное", "служебное слово/знаменательное": * ...затронувшие некоторые строки этой темы половину столетия назад. (половина = пол-), * ...злоостроумный... (= злой и/но остроумный), * Печорин презирал людей, и многие Печорина за это не любили. (Печорина = его)/;.

(6) неудачная актуализация значения означающего /ср. одновременное использование сразу двух значений единицы в одном контексте: * Во времена черной реакции царизма на восстание декабристов... ("реакция": 1) "кого на что" - эмоциональная; 2) "черная": период социальной жизни); ср. также использование одного и того же или производных означающих в разных своих значениях в одном или близко расположенных высказываниях: * Героические поступки героев совершаются не с такой болью и превозмоганием... (поступки героические - поступки героев произведений)/.

Постоянное создание удобных означающих для новых актуальных значений, осмысление отношений между означающими, близкими по форме и значению, стремление повысить их различительные возможности и степень их мотивированности, устранить их избыточность - это процессы, которые составляют важнейший аспект работы общественного языкового сознания. Задача индивидуального языкового сознания - правильно усвоить нужное количество означающих и отношения между ними. Такое усвоение должно быть целенаправленным. В сознании индивида должна действовать установка не только на значение, содержание ("что сказать"), но и установка на означающее, форму ("как сказать"). От степени развитости последней в огромной степени зависит количество речевых неудач и эффективность не только контроля формы, но и смыслового контроля.

В разделе 7 "Неудачи записи текста" рассматривается тот "вклад", который вносят отдельные типы пунктуационных и орфографических ошибок в речевые неудачи. Основное назначение правил записи, как и правил произнесения, - закрепление в языковом коллективе устойчивого, единообразного и легко интерпретируемого адресатом способа передачи означающих отдельных значений, а также отношений и связей между ними. Нарушение этих правил затрудняет правильную и быструю интерпретацию значения или даже искажает это значение. Как показал анализ, нарушения правил записи могут быть непосредственно соотнесены с шестью основными описанными выше типами речевых неудач.

Правила записи принимают непосредственное участие в (1) передаче структуры записываемого текста. Они дают возможность эксплицировать результаты двух основных типов операций структуризации информации - разбиения текста на отдельные смысловые компоненты и группы (единицы) и передачи отношений между ними. Обязательный характер русских правил записи структуры текста требует от пишущего на русском языке особых типов логико-грамматических знаний и навыков, а именно: умения определять границы слов и словосочетаний; умения анализировать смысловые отношения между элементами словосочетаний и отделять простое распространение от отношений обусловленности; умения определять границы простых предложений; умения выявлять отношения однородности/неоднородности. Отсутствие этих знаний и навыков, а также недостаточная степень контроля при их реализации является причиной целого ряда регулярных нарушений. Среди них можно выделить следующие основные типы:

(а) понижение самостоятельности лексической единицы путем графического объединения ее с другой единицей /ср. ошибки, вызванные фактором "фонетического" слова: он-же, такой-же, так-же, , как-будто, много-ли, как-бы, такой-вот: * врядли, хотябы, вродебы, какбы, всеже * всеравно, потомучто, * доболи; ...глубокомыслящий эстет... * ...революционно-настроенной молодежи, ...по-психологическому принципу... /;

б) повышение самостоятельности частей лексической единицы путем раздельного ее написания (ср. написания, "реанимирующие" "внутреннюю", этимологическую форму слова; вызывающие совпадение с означающим, имеющим другое значение; порождающие несуществующие единицы и др.: * За чем я живу? * По мимо этого... * Он со всем не хотел этого. * ...что бы понять героя.../.;

(в) избыточное разбиение синтаксической группы единиц, проявляющееся как вставка лишнего пунктуационного знака (ср. такие регулярные нарушения, как постановка запятой между распространенным подлежащим и сказуемым: * Не оплативший до следующей остановки проезд, считается... /Надпись в троллейбусе/;* Раскрытие и постоянный поиск..., сопровождаются...; экпликация с помощью запятой или двоеточия границы между главным словом и его распространителем: * Ему дики: та праздность, та легкая жизнь, которая... * Лермонтов предлагает читателю первых глав, более полагаться...; обособление детерминанта, стоящего в начале предложения: * В эпизоде объяснения ее с Печориным, он предстает перед нами....* Так, в поэме "Кому на Руси жить хорошо", мы видим... * Через взаимоотношение Печорина с ними, Лермонтов показывает.../.

(г) недовыделение или полное невыделение синтаксической группы единиц, проявляющееся как отсутствие пунктуационного знака в ее начале и/или конце /ср. пропуски знаков, приводящие к установлению ложных смысловых связей: * Лучший показатель здесь, мне кажется, - глаза, их выражение 0 и манера одеваться и держаться; ср. также случаи установления ложных отношений неоднородности: * ...его собственное 0 личностное восприятие русской природы; ср. также отсутствие обязательного выделения неоднородных простых предложений в составе сложного и др./.

(д) неточное выделение группы, проявляющееся в перестановке знака /ср.: * Жаль 0 только жить в эту пору прекрасную, уж не придется..../.;

(е) графическое обозначение смысловой связи между единицами (их группами) при ее отсутствии (ср., например, случаи постановки запятой вместо точки:* Мы видим их в полный рост , к ним относятся.../ ;

(ё) графическое указание на отсутствие смысловой связи между единицами (их группами) при ее наличии (ср., например, постановку точки вместо запятой перед придаточными и оборотами: *Он рисует нам все детали. Которые дают представление о характере героя.; ср. также нарушения правил записи безударных окончаний, приводящие к обрыву связи, среди . которых особо частотной ошибкой является мена падежных флексий творительного и предложного мужского и среднего рода единственного числа у прилагательных и причастий: * ...внешним обликом, обрисованном рассказчиком.../.

Нарушения норм записи могут приводить и к (2) неверной квалификации типа логических отношений между компонентами пропозиции. Так, специальным средством графической экспликации отношений тождества является тире. Соединяя два элемента, оно связывает их в пропозицию с отношениями типа "быть=являться". Тире используется для обозначения отношений тождества в пропозициях, выступающих в разных синтаксических ролях: в главной роли (тире между подлежащим и сказуемым), в составе именной группы (тире между существительным и приложением), в роли оборота, раскрывающего смысл, на который указано выше, и др. Отсутствие этого знака делает менее очевидным и само наличие связи между элементами, и характер отношений между ними /ср.: * Другой писатель советской литературы 0 Н. А. Островский.../.При наличии в предложении глагольных экспликаторов отношений тождества их графическое дублирование оказывается, напротив, нежелательным, избыточным /ср.: * Для поэзии южного периода лиризм - является господствующей чертой./.Особое место среди нарушений правил постановки тире занимают случаи неоправданной его вставки, эксплицирующие отсутствующие отношения тождества. Здесь явной регулярностью отличается постановка тире между подлежащим и предикатом в форме краткого прилагательного. /ср.: * Речь Печорина - умна. * Хочу заметить, что образ Веры - весьма условен, и показан... /.

Русские правила записи активно участвуют в (3) передаче информации о роли компонента в описываемом положении дел. Это связано с безударностью многих падежных окончаний существительных, являющихся важным носителем этой информации. Неправильная запись означающего может приводить и к обрыву связи с главным, управляющим словом, и к обозначению "чужой" роли /ср. такую активную зону нарушений, как безударные флексии существительных с основой на -и-,96 приводящую, в которой регулярно неразличаются "директив" и "локатив": * ...в "Евгение Онегине"... * ...живут в измерение... /.Орфографические правила принимают также активное участие в различении таких типов ролей, как предикативные и непредикативные (ср. орфографическое неразличение ролей "предикат/его распространитель", вызываемое меной "ться/тся": * В настоящий момент Казахстан лишь следит за порядком на Байконуре и заботиться о том, чтобы ... /Известия 1995/; ср. также мену "н"/нн" в формах причастий: * ...написанно им../.

Среди пунктуационных правил, обслуживающих обозначение роли, можно указать в первую очередь правило постановки тире вместо пропущенного элемента (обычно глагола) /ср. ощущение неполноты и обрыва связи, которое возникает при графическом необозначении пропущенного "хозяина" при сохранении связанного с ним слова:* А он бежать./, а также правило обозначения с помощью кавычек "необычности" той роли, в которой выступает компонент /ср. необозначение "предметной" роли у признакового слова:* Но завтра не наступило. /.

Особенно велика роль пунктуационных правил в сфере передачи имплицитных логических пропозиций. В их графической экспликации возникает потребность при наличии бессоюзной связи, а также при выделении распространителей, вступающих с предикатом в особые отношения обусловленности или пояснения /ср.: случаи замены одного знака на другой или неоправданного отсутствия/наличие обособления, порождающие конфликт между реальным типом отношений и его графическим отображением: * Но кончается роман героическим поступком Павла, несмотря на свое здоровье. он... (запятая вместо двоеточия: недостаточная экспликация отношений пояснения); * ...отобразить борьбу, как столкновение классов. (ложная обусловленность вместо способа действия); * Как его командир 0 Левинсон не мог сделать этого ("как" вместо "почему").

Запись (4) результатов категориальной квалификации компонентов положения (цельных означающих) регулируется в основном правилами орфографии. При близости звучания означающих, передающих разные смыслы, роль правил записи в передаче их значений существенно повышается и общественное языковое сознание пытается выработать графические способы различения этих означающих. Такое различение способствует повышению надежности передачи результатов категоризации смыслов. Основу для него создает наличие конкурирующих вариантов написания этих означающих. В этом случает возникает возможность дифференциации означающих и значений при помощи закрепления за ними разных вариантов написания. В русском языке орфографическое различение базируется в основном на вариативности типа "слитно/раздельно" (ср. написание частицы "не"), "две буквы/одна" (ср. написание "н/нн" у прилагательных и причастий). Несмотря на мотивированность такого различения, оно усваивается достаточно плохо и порождает много ошибок, причиной чего может являться и недостаточная противопоставленность в языковом сознании индивида самих значений /ср. случаи типа: * ...увидеть, что это человек простой и недалекий от народа. * Она достаточно образована./.

Правила записи участвуют и в (5) операции актуализации выбранных категориальных эталонов. Очень важным актуализационным смыслом, требующим в русской пунктуационной традиции обязательного графического выражения, является мотив, цель высказывания, который обозначается с помощью знака, стоящего в конце предложения. Как показывает анализ нарушений, при низкой пунктуационной культуре точка используется как единственный знак в этой позиции. Это приводит к недовыражению одного из обязательных смыслов высказывания, особенно недопустимому в вопросительных предложениях /ср.: * В чем же разница. /.В актуализации "предмета" (количественной) и его квалификации с точки зрения определенности/неопределенности активное участие принимает правило написания имен с прописной и строчной буквы (ср. случаи мены "строчная буква/прописная", приводящие к мене смыслов "видовой признак/идентифицирующий": * В "княжне Мери" Лермонтов описывает.../.

Помочь пишущему устойчиво и единообразно (6) воспроизводить и актуализировать означающие языковых значений - основное назначение орфографических правил, нарушения которых, проявляющиеся как вставка, пропуск, замена и перестановка букв, изучены и описаны лучше всего. Чем больше позиционно варьируется в языке произношение означающего, тем больше потребность в установлении норм его записи. Нарушение правил записи означающего приводит к искажению его привычного облика и заставляет читателя производить его коррекцию. Особую функцию в записи результатов категоризации смысловых компонентов имеет такой пунктуационный знак, как кавычки. Он позволяют актуализировать означающее, т.е. указать, в прямом, узуальном или непрямом, необычном, "обратном" значении оно используется. "Закавычивание" узуального слова служит для адресата сигналом примерной, приблизительной, неточной, или нестандартной квалификации смысла /ср. случаи избыточной постановки кавычек, заставляющие читателя понимать "в обратном смысле" значение единицы, использованной в прямом смысле: * "Герои" произведений Фадеева и Островского - настоящие./.

Даже очень неполный и выборочный анализ нарушений правил записи показывает, что они имеют достаточно большую семантическую нагрузку и принимают активное участие в передаче и различении смыслов разных типов. Поэтому их знание - необходимое условие успешной письменной коммуникации. Функциональная основа многих из этих правил далеко не всегда очевидна, но она должна изучаться и анализироваться. Это поможет как усовершенствовать сами правила, так и облегчить процесс их понимания и усвоения.

Как орфографические, так и пунктуационные русские правила записи требуют специальной лингвистической подготовки и достаточно высокой степени языковой и логической культуры, поскольку большая часть из них предлагает пишущему произвести лингвистический анализ того или иного вида - синтаксический, морфологический, морфемный, словообразовательный или смысловой. Это существенно понижает степень автоматичности процесса записи, так как лингвистический анализ требует достаточно высокой степени осознанности. Правильность процесса записи при такого рода правилах не может контролироваться только памятью (моторной и зрительной), поэтому запись означающего в русском языке - операция, требующая постоянного интеллектуального контроля. Это дает основание считать, что совершенствование навыков всех видов разбора и повышение на этой основе степени осознанности процесса записи - обязательное условие успешности такого завершающего этапа речемыслительной деятельности, как письменная фиксации текста.

В Заключении подводятся основные итоги работы и намечаются ее возможные дальнейшие перспективы.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1) Кукушкина О.В. Атрибутивная позиция, функция, форма и семантика // Системные семантические связи языковых единиц. МГУ, 1992, С.10.

2) Кукушкина О.В. О механизме развития непространственных значений у приставок. // Актуальные проблемы современной русистики. Диахрония и синхрония. Вопросы русского языкознания. Выпуск 6. МГУ. 1966. С. 16.

3) Кукушкина О.В. Некоторые результаты исследования компьютерной базы данных "Грамматический словарь русского языка" // Диалект. Сыктывкар ,1997. С.10.

4) Кукушкина О.В. "Основные типы речевых неудач в русских письменных текстах". МГУ, 1998. С. 288.

5) Кукушкина О.В. "Отрицательный материал как источник наших знаний о языке и мышлении"// Вестник МГУ. Филология, N 2, 1998. С. 15.

[ начало ] [ главная страница ]