[Вопросы языкознания, 1994, №1]

 

1. Представление о лексике как о многообразном и многоаспектном и, в то же время, целостном, системном объекте объясняет возможность построения различных, но взаимосвязанных ее классификаций. В качестве классов лексических единиц, выделяемых на разных основаниях и поэтому отличающихся, но частично пересекающихся по своему составу, могут рассматриваться самые разнообразные группировки лексических единиц: лексико-грамматические, лексико-семантические, объемно-семантические, лексико-стилистические и т.п. ( см., например, [1-8]). Степень пересечения состава этих классов может свидетельствовать о степени системной корреляции тех признаков, которые были положены в основу разбиения на классы. В задачи системного лексикологического исследования и входит обоснование системной значимости выбранных для исследования признаков, параметров, категорий лексики, формирующих те или иные группировки, объяснение их онтологической сущности, системной значимости, а на этой основе - прогнозирование, а затем экспериментальная проверка прогнозируемых парных и множественных корреляций, являющихся выражением причинных зависимостей между ними. И, наконец, интеграция знаний о подтвержденных связях в пределах общелексикологической и, в конечном счете, общелингвистической теории.

2. Задачей данного раздела настоящей работы является рассмотрение связи стилистических характеристик слов с некоторыми их семантическими (квантитативно-полисемическими) и грамматическими (частеречными) характеристиками. Исследование ведется на материале 1-го издания "Словаря русского языка" в 4-х томах (чаще называемого Малый академический словарь - сокращенно МАС) [9]. Привлечение к исследованию материала такого представительного лексического источника, как МАС, позволяет поставить на самую серьезную основу изучение проблем системной организации лексики, в т.ч. и закономеностей ее становления.

В настоящее время нами ведется работа по анализу 2-го издания этого словаря [10].

Указанными характеристиками, разумеется, не исчерпывается набор системно значимых семантических и грамматических параметров лексики. Однако рассмотрение в данной работе даже только этих характеристик совместно со стилистическими позволяет прикоснуться к важному узлу системных отношений в языке - узлу взаимоотношений внешнефункционального и внутрисистемного аспектов в организации лексики и ее динамике.

Внешнефункциональный аспект представлен стилистическими характеристиками, которые особым образом отображают функциональный диапазон лексических единиц, их универсальность или прикрепленность к определенным условиям общения, степень их семантической специфичности, а также экспрессивный потенциал их употребления.

Внутрисистемный аспект представлен частеречными и квантитативно-полисемическими характеристиками слов. Частеречная характеристика - это наиболее общая, категориальная характеристика семантики слова. Каждая категориальная группировка слов определенным образом ориентирована на центро-периферийные отношения в системе лексики естественного языка. Количество значений также характеризует статус слова в языке, этап его жизненного цикла, степень его освоенности в системе языка, приближенности к ее ядру. Количество значений слова, в соответствии с представленной выше моделью жизненного цикла слова, должно определенным образом соотноситься и с качеством его значений (например, со степенью их конкретности-абстрактности).

3. Напомним, что согласно этой модели, каждое из слов при рождении в подавляющем числе случаев является однозначным, т.е. попадает тем или иным способом в язык для обозначения какого-то одного, относительно нового, весьма специфического для данного коммуникативного коллектива класса смыслов, чаще всего - того или иного класса предметов "второй", искусственной природы. В ходе дальнейшего его использования слово разворачивает свой семантический потенциал в виде последовательного и параллельного "порождения" новых значений от первого и от последующих значений. Процесс "порождения"заключается в том, что некоторые из ассоциаций данного значения с определенным набором обозначаемых им в коммуникации внеязыковых смыслов могут закрепляться, так что некоторые из смыслов приобретают статус новых значений.

Качественное развитие каждого последующего значения в сравнении с предшествующим, осуществляется, в основном, в направлении все большей его абстрактности, признаковой "пустоты". Этот факт представляет собой ключевое звено в рассматриваемой модели. Он, прежде всего, определяет постепенное понижение способности каждого из последующих значений к порождению от него новых значений вплоть до полного исчерпания у него этой способности на определенном шаге процесса.

Процесс повышения во времени степени общей абстрактности значений слова определяет и все большую, в среднем, живучесть, устойчивость каждого последующего значения, его увеличивающуюся продолжительность жизни.

Этот же процесс является причиной и все меньшей функционально- стилистической маркированности каждого из последующих значений слова, вследствие их все меньшей специфичности, все более слабой привязанности к определенным участкам той референтной, функционально-тематической сферы, которую они покрывают.

Более сложным является соотношение с возрастом слова экспресивно-стилистической маркированности его значений. Дело в том, что другим мощным направлением качественного развития значений в ходе разворачивания жизненного цикла слова является их субъективизация, накопление в наборах компонентов значений стареющих слов таких из них, которые отображают субъектоцентризм

человеческого взгляда на мир, в т.ч. субъективное отношение людей друг к другу и к иным объектам в природе. Однако с дальнейшим продвижением слова по ступеням своего жизненного цикла, абстрактивизацией его значений (относительным уменьшением числа компонентов в них) должна сужаться объективная база для дальнейшего накопления (а потом и, вообще, для какого-либо присутствия компонентов субъективного плана) в них. Т.е., согласно модели жизненного цикла

слова, число субъективных, в т.ч. эмоционально-экспрессивных, компонентов в значених все более старых слов должно до определенного момента их жизни нарастать, но, достигнув определенной величины, начать падать.

Cлова по степени их способности к развитию полисемии и к определенной длительности жизни представлены в языке (а точнее, в тех группах новых слов, которые входят в язык в каждый из последовательно рассматриваемых отрезков его истории) неравномерно. Наиболее многочисленны слова с минимальной полисемической активностью и с минимальной продолжительностью жизни, т.е. рождающиеся, коротко живущие и умирающие однозначными. В определенной степени меньше слов, способных на минимальное развитие полисемии (например, способных в своей истории в какой-то период стать двузначными). В такой же степени по отношению к двузначным еще меньше слов, развивающихся в своей истории максимум до трехзначности и т.д. Точно так же неравномерно представлены среди новых слов (а в итоге, и среди всех слов, сосуществующих в языке в данный период времени) те, которые предрасположены к разной длительности жизни. Наиболее "популярна" минимальная длительность жизни. Чем более долгоживущие слова мы берем, тем пропорционально меньше таких слов.

Если таковы типовые потенции развития любого ансамбля лексики, вступающего в язык в любой период его существования, то, во-первых, в любой данный период времени в его словаре должны преобладать однозначные слова. Слова же все более высокой полисемии должны быть представлены с той понижающейся вероятностью, о которой речь шла выше. Во-вторых, среди слов данной полисемии должны преобладать те слова, которые дошли до этой полисемии и дальше ее повышать не смогут. Поэтому слов, поднявшихся к еще большей полисемии и через какое-то время (после пересечения пика своей полисемичности) вернувшихся в одну из более низких полисемических областей, будет всегда меньше, чем слов, находящихся на подъеме. Т.е., в итоге, среди значений все менее многозначных слов должны во все большей степени преобладать те, которые более молоды, конкретно-предметны, функционально-стилистически максимально маркированны, а субъективно-стилистически.

Отметим, что явление максимальной предметности значений однозначных слов в словаре данного языка в данное время, а также последовательное повышение абстрактности значений слов все более высокой полисемии экспериментально доказано.Вывод, который предстоит проверить нам в настоящем исследовании - наличие тенденции к последовательному снижению средней степени функционально-стилистической маркированности значений слов все более высокой полисемии, а также слов признаковых частей речи (прилагательных, глаголов, наречий) в сравнении с существительными, а служебных слов - в сравнении с любыми знаменательными. Согласно модели жизненного цикла слова, должна наблюдаться (и экспериментально наблюдается) следующая типовая последовательность ловообразовательного процесса: от слов в основном с исходной категориальной субстантивностью, существительных, к менее "вещным", более абстрактным по их категориальной и лексической семантике словам так называемых признаковых частей речи - прилагательным, глаголам, наречиям, а от них - к наиболее абстрактным, служебным категориям (местоимениям, предлогам и союзам). Сообразно этой логике, значения существительных как наиболее специфической категории слов должны быть в наибольшей степени маркированы той специальной сферой общения, в которой они употребляются. Степень функционально-стилистической маркированности значений слов должна падать по мере их продвижения по указанной эволюционной словообразовательной последовательности. Для динамики субъективно-стилистической маркированности слов проверяется гипотеза о нарастании, а потом - падении ее степени для слов все более высокой поисемии, а также категорий слов, ранжированных по степени убывания их категориальной предметности.

4. Поскольку отправной точкой настоящего исследования является разбиение лексических единиц на лексико-стилистические классы (ЛСК), т.е. классы единиц, объединяемых принадлежностью к той или иной стилистической категории, необходимо прежде всего определить основные принципы подобной классификации.

На основе синтеза представлений, выработанных в общей и русской лексикографии могут быть обозначены следующие основные аспекты стилистической маркированности лексических единиц:

1) с точки зрения исторической перспективы;

2) с точки зрения территориальной ограниченности;

3) по функциональному признаку (по преимущественной связи с

той или иной сферой общения);

4) по признаку отнесенности к различным стилистическим

пластам литературного языка;

5) по признаку наличия/отсутствия у лексических единиц экспрессивно-эмоциональной окраски.

В соответствии с первым признаком на фоне нейтрально-актуальных выделяются устарелые слова и устарелые значения слов, которые противопоставляются актуальной части совокупного лексикона общества [20]. В лексической совокупности современного литературного языка они входят в пассивный фонд, т.е., как правило, они не используются, хотя многим носителям литературного языка разные единицы этого плана могут быть известны по текстам классической литературы данного языка. Если некоторые единицы этого фонда спорадически кем-то и употребляются, то, в основном, для достижения определенного стилистического эффекта, так как они могут относиться к книжно-высокому пласту лексики и потому обладать особой экспрессивной окраской.

На основании второго признака выделяются областные слова, или диалектизмы, противополагаемые остальным единицам литературного словаря. К этой категории совокупного лексикона общества относится, как правило, та часть лексики диалектного происхождения, которая получила отражение в текстах художественной литературы и поэтому стала известна и многим носителям литературного языка [21-23].

-----------------------

1. Наиболее близкий к этому синтез аспектов стилистической маркированности лексики был предпринят в работе [16]. См.также [17-19].

По признаку функциональной отнесенности слова и значения могут быть как общеупотребительными (нейтральными), так и прикрепленными к определенной специальной или разговорной сфере [24-28].

По четвертому признаку лексические единицы делятся на два полярных пласта - "высоких" лексических средств и "низких" лексических средств, а также на промежуточный между ними пласт нейтральных средств. Данная классификация восходит еще к М.В. Ломоносову [29]. (См. также [30-33]).

По пятому признаку лексические единицы могут иметь окраску различного эмоционально-экспрессивного плана - "бранное", "неодобрительное", "пренебрежительное", "ласкательное", "шутливое" и т.п. [34].

Совершенно очевидна связь распределения лексики по пластам с употреблением ее в разных, полярно противопоставленных функциональных сферах общения - книжно-специальных и разговорных. Специальные сферы (или противопоставленная им разговорная сфера) формируют и используют наряду с нейтральными средствами (словами и значениями) еще и специальные (или, наоборот, разговорные средства), несущие на себе отпечаток "высокой" (или "низкой") стилистики.

Признак же экспрессивности-эмоциональности, в свою очередь, обнаруживает явную зависимость от признака расслоения лексики по стилистическим пластам, т.е. в конечном счете тоже от принадлежности лексической единицы к различным сферам общения. Эмоционально-экспрессивные пометы могут быть наиболее естественно проассоциированы с разговорно-бытовой сферой общения.

Классы лексических единиц, территориально и хронологически отмеченных (областная и устарелая лексика), также тяготеют к определенным сферам общения, и в конце концов входят в литературном языке в ту систему противопоставлений стилистических пластов лексики - высоких и низких, - которая исходно задается его функциональным расслоением. Устарелость чаще всего коррелирует с высоким стилем и специальными областями общения, а диалектная помеченность слов - с их сниженностью, употребляемостью в разговорной речи [21].

В итоге выделяются три основных, исходных объективных стилистических фактора, которые и формируют стилистическое расслоение лексики и функционально-стилистическую окраску слов: социально-функциональный, временной и территориальный. Наша позиция здесь близка той, которая развивается в работах Г.Н. Скляревской [16, с. 104-105].

Мы считаем, что эти три основных фактора и могут быть положены в основу базовой стилистической квалификации единиц словаря, их разбиения на основные лексико-стилистические классы. Ведущим среди этих трех факторов, несомненно, является социально-функциональный фактор, фактор употребляемости слов и значений в различных сферах речевого общения.

В соответствии с этими представлениями была проанализирована система стилистических помет МАСа. Все 87 различных стилистических помет, представленных в словаре, были сведены к четырем основным категориям функционально-стилистических помет, что позволило далее расклассифицировать все единицы лексико-стилистического массива (ЛСМ) (т.е. все стилистически маркированные лексико-семантические варианты) нашего словаря по четырем соответствующим лексико-стилистическим классам: "книжно-специальному" (КС), "разговорно-экспрессивному" (Р), "устарелому" (У) и "областному" (О).

5. Толковый словарь является специфическим системным отображением реально существующей языковой действительности. Языковая система представлена в словаре в виде извлеченного из речи лексического инвентаря с соответствующими ипизированными лингвистическими характеристиками его единиц. Исследования показывают, что, при имеющей место известной субъективности в работе лексикографов, отбор слов, значений и их характеристик (в том числе и стилистических) в словари разного типа происходит не случайным образом, а на основе определенных задаваемых, "навязываемых" объектом принципов, что приводит к системной, закономерной соотнесенности состава толкового словаря с общим составом лексической системы языка. Эти принципы задаются объективным устройством языковой действительности, и лексикографы эти принципы не придумывают, а лишь в той или иной мере учитывают, отображают. Таким образом, можно говорить о том, что словарь - не хаотическое нагромождение фактов, что в словарях, вероятно, отражаются реально существующие в языке пласты и сферы словарного состава языка, некоторые характерные особенности его системного устройства.

Нельзя не согласиться с Г.Н. Скляревской [16], которая в связи с этим справедливо ставит вопрос о выделении лексикографической стилистики в особую дисциплину, исходя из возможности использования толковых словарей в качестве источника важной стилистической информации о лексических единицах языка. По ее мнению, эта дисциплина будет иметь специфический объект исследования (лексический состав языка в том виде, в каком он представлен в словаре) и свою методику (сопоставление слов по их стилистическим характеристикам в разных словарях, изучение способов и закономерностей отображения этих характеристик в зависимости от типа словаря, а также концепции его составителей).

6. Объект настоящего исследования - "Словарь русского языка" в 4-х томах - относится к среднему, по классификации С.И. Ожегова, типу словарей [35]. С.И. Ожегов писал: "Практически созданы и теоретически намечены три oсновных типа нормативных общих словарей русского языка: б о л ь ш о й, представляющий современный литературный язык в широкой исторической перспективе; с р е д н и й, с детальной разработкой исторически оправданного стилистического многообразия современного литературного языка, и, наконец, к р а т к и й, популярного типа, стремящийся к активной нормализации современной литературной речи" [35, с. 91-92]. К большим словарям в современной русской лексикографии относится "Словарь современного русского литературного языка" в 17-ти томах [36]. К словарям среднего типа относится, кроме МАС'а, еще "Толковый словарь русского языка" под ред. Д.Н. Ушакова [37]. Словарь краткого типа представлен различными изданиями "Словаря русского языка" С.И. Ожегова [38, 39]. Тождественные или близкие к этому типы толковых словарей вырабатываются в любой развитой национальной лексикографической традиции. По всей видимости, это отражает универсальное коммуникативно-социальное членение литературного лексикона любого цивилизованного народа, которое возникает для удовлетворения его коммуникативных потребностей. Современная трактовка трех основных пластов литературного словаря (получаемая на основе специального словарного тестирования носителей нормативного языка [40; Савчук, 1997], а также сопоставления состава толковых словарей разного типа [41, 42]) заключается в том, что "активный запас" современной лексики, отражаемой в кратком словаре, стремящемся "к активной нормализации" [35, c.92], соответствует п е р е с е ч е н и ю всех активных (т.е. используемых продуктивно) индивидуальных словарей полноценных носителей нормативного варианта данного языка, данной языковой эпохи. "Активный и пассивный запас лексики современного языка", представляющий стилистическое многообразие современного языка и отражаемый в средних словарях [35, c. 100, 92], соответствует о б ъ е д и н е н и ю всех активных индивидуальных словарей указанных носителей языка. Наконец, большой словарь, "представляющий современный литературный язык в широкой исторической перспективе" [35, c. 91], соответствует о б ъ е д и н е н и ю в с е х а к т и в н ы х продуктивных) и п а с с и в н ы х (рецептивных) индивидуальных словарей этого типа. В совокупность пассивных частей индивидуальных словарей в этом случае попадают те единицы из устаревшего и территориально ограниченного лексического фонда, которые могут быть известны определенному кругу читателей по классическим литературным произведениям. В итоге, как видно, словарь краткого типа должен обладать полной вложимостью в словарь среднего типа, а этот последний – в большой словарь, причем, и по словнику, и по набору значений каждого из повторяющихся слов. В кратком словаре концентрируются ядерные для языка слова и их значения, т.е. те, которые известны всем и используемы всеми полноценными носителями языка. Расширение словника и семантического объема слов в среднем словаре в сравнении с кратким происходит за счет отображения более периферийных, но актуальных, кем-либо используемых в данную эпоху слов и значений, в основном, за счет маркированных специальной сферой употребления. Расширение большого словаря в сравнении со средним должно происходить, в основном, за счет территориально-маркированных и устарелых (хотя практически никем из членов данного языкового коллектива и не используемых, но известных довольно широким его кругам как факты культурного достояния, как элементы языка классической литературы) слов и значений. Наиболее существенным при выборе в качестве объекта нашего исследования МАС'а было то, что это словарь среднего типа, т.е. он должен полно отображать состав и содержание актуальных для данного времени сфер функционирования лексических единиц данного языка, а именно - описывать в некотором приближении совокупный активный нормативный словарный запас данного языкового общества в данную языковую эпоху. Эту важнейшую типологическую черту МАС'а мы должны иметь в виду при оценке соотношения ожидаемой и обнаруженной в нем стилистической и иной системной информации. Полную картину соотнесения различных семантических, стилистических и грамматических характеристик с типологическим статусом словаря можно получить только на основе фронтального сопоставительного анализа словарей всех трех типов, который еще впереди.

7. Одним из наиболее важных параметров лексических единиц является величина их полисемии. Эта характеристика отражает широту функциональных возможностей слова, относительную степень продвинутости по пути реализации его семантического потенциала (о чем говорилось выше). Она связана как с преобладающей качественной характеристикой его значений, так и с его категориальной, частеречной принадлежностью. Параметры уравнений распределения слов того или иного словаря по количеству значений имеют как типолого-лингвистический, так и типолого-лексикографический смысл [41].

Все лексические единицы словаря могут быть разделены на следующие объемно-семантические группы: слова с 1, 2, 3-4, 5-8, 9-16, 17-32 и большим числом значений. В основе данного способа группировки слов лежит логарифмическая мера величины полисемии. Она используется для того, чтобы получить такие группы слов, каждая из которых заметно отличается по этой характеристике от предшествующих и последующих групп в этой последовательности.

8. По указанным стилистическим, объемно-семантическим, а также традиционным частеречным характеристикам (существительные, глаголы, прилагательные, наречия и другие части речи были исследованы 1-й, 2-й, 4-й тома МАС'а; всего - 63 386 слов. Общее количество ЛСВ слов этой части словаря - 95 702. Из них стилистически маркированных ЛСВ [или объем лексико-стилистического массива

-----------------------

2. Предварительные попытки в этом направлении предприняты в работах [41, 42].

3. Обоснование, а также рассмотрение других аспектов подобной классификации лексики см. в [41].

(ЛСМ) этого словаря] - 35 985, что составляет 37,60% от общего количества всех ЛСВ словаря. (Данные для всех однозначных слов МАС'а были рассчитаны с помощью экстраполяции на основе исследования двух случайных выборок однозначных слов из всего МАС'а общим объемом 3047 единиц).

Больше всего в словаре содержится ЛСВ, маркированных пометами разговорного класса (Р) - 49,29% от числа всех стилистически помеченных ЛСВ (или 18,53% от общего количества всех, маркированных и немаркированных, ЛСВ). ЛСВ, маркированных пометами книжно-специального класса (КС), гораздо меньше - 30,52% от объема всего ЛСМ (и 11,48% от общего числа всех ЛСВ) словаря. Соответствующие показатели для устарелого (У) и областного (О) классов еще ниже - 17,85%(6,71%) и 2,34%(0,88%). Предполагалось, что специальные значения, представляющие культурную сферу словаря данного общества, должны преобладать над любыми другими стилистически маркированными типами значений, в том числе и над разговорно-экспрессивными значениями, представляющими "ядро" языковой системы. То, что в данном словаре наблюдается обратное соотношение, настораживает. Имеющиеся в нашем распоряжении данные по английскому, финскому, эстонскому и другим языкам находятся в соответствии с теоретическими ожиданиями.

Из всех 45646 ЛСВ однозначных слов словаря помечено теми или другими пометами 18146 (39,75%), а из общего количества ЛСВ всех многозначных слов стилистически помеченными являются 17839 (35,64%). Как видно, значения однозначных слов в целом оказываются более стилистически маркированными в сравнении со значениями.

 ---------------------

4. Здесь и далее, при описании результатов анализа, под словом "словарь" будет подразумеваться исследованная часть МАС'а (1-й, 2-й и 4-й тома). Данные по 3/4 объекта, несомненно, достаточно надежно характеризуют объект в целом(См. также [43])всей совокупности многозначных слов, что соответствует нашим общим представлениям об однозначной лексике, как наиболее периферийной, наиболее специфичной. Хотя контраст между ними в этом плане ожидался более заметный. Далее, выявляется, что и внутри совокупности всех многозначных слов чем менее многозначная группа слов берется, тем ее значения, как правило, оказываются более стилистически маркированы.Особенно это наглядно видно в том случае, если мы берем укрупненные группы слов согласно тем полисемическим зонам, которые были указаны выше. Это прослеживается как для всего лексико-стилистического массива (ЛСМ), так и, в основном, для отдельных его лексико-стилистических классов (см. табл. 1 и рис. 1).

Таблица 1

Соотношение общей и разрядной стилистической

помеченности ЛСВ слов разных частей речи

по разным полисемическим зонам словаря МАС

Полисемические зоны	Все помеченные и непомеченные ЛСВ	Стилистически помеченные ЛСВ а процентах ко всем (помеченным и непоме)
		К %	Р %	У %	О %	ЛСВ %
	ЛСВ
	СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ
1	22582	16,87	12,75	6,77	1,06	37,45
2	8978	18,33	17,61	9,01	2,34	47,29
3-4	6619	14,84	16,2	7,06	1,33	39,42
5-8	3020	13,68	12,75	5,1	0,73	32,25
9-16	684	8,33	6,58	4,82	0,73	20,47
	ГЛАГОЛ
1	11247	6,4	37,87	9,15	0,53	53,87
2	7294	6,24	32,26	6,55	0,84	45,89
3-4	6977	4,04	25,05	4,84	0,69	34,63
5-8	4114	2,97	17,7	2,8	0,44	23,89
9-16	1225	3,02	16,98	2,2	0,24	22,45
17-32	104	1,92	9,62	0,96	0,96	13,46
	ПРИЛАГАТЕЛЬНОЕ
1	10107	13,36	7,72	5,64	0,3	27,01
2	4578	14,18	8,32	7,01	0,46	29,97
3-4	3214	8,81	5,82	4,64	0,31	19,57
5-8	1145	6,99	4,8	2,97	0,09	14,85
9-16	199	4,52	4,02	3,52	0	12,06
	НАРЕЧИЕ
1	1170	0	25,73	0	0	48,72
2	500	1,4	29,8	8,2	0,8	40,2
3-4	393	0,76	15,78	3,05	0	19,59
5-8	238	0,42	13,45	6,3	0	20,17
9-16	39	0	5,13	0	2,56	7,69
17-32	17	0	0	0	0	0
	ОСТАЛЬНЫЕ ЧАСТИ РЕЧИ
1	540	0	44,63	22,41	0	61,11
2	210	2,86	33,33	12,38	2,86	51,43
3-4	148	1,35	60,81	8,11	4,05	74,32
5-8	163	3,68	25,77	13,5	2,45	45,4
9-16	91	2,2	5,49	4,4	0	12,09
17-34	106	0,94	4,72	1,89	0	7,55
	ВСЕ ЧАСТИ РЕЧИ ВМЕСТЕ
1	45646	13,01	18,66	7,36	0,72	39,75
2	21560	12,82	21,03	7,77	1,4	43,01
3-4	17351	8,94	18,21	5,64	0,88	33,66
5-8	8680	7,17	14,31	3,92	0,52	25,91
9-16	2238	4,69	11,97	3,17	0,4	20,24
17-34	227	1,32	6,61	1,32	0,44	9,69

 

Тенденция большей маркированности значений менее полисемичных слов свойственна, по нашим данным, также английскому, польскому, финскому, эстонскому, турецкому, татарскому и туркменскому языкам, т.е., по-видимому, она является универсальной. Вместе с тем, необходимо отметить следующие значительные факты, пока выпадающие из этой общей тенденции, наблюдаемой на материале МАС'а. Прежде всего, бросается в глаза, что в наибольшей степени не соответствует указанной общей тенденции участок перехода от двузначных слов к однозначным как для книжно-специальных, так и для разговорных помет. Стилистическая помеченность значений однозначных слов оказывается существенно ниже ожидаемой, если прогнозировать ее динамику на основе тенденции, наметившейся в прочих полисемических зонах. Наиболее вероятным предположением, на наш взгляд, может быть то, что наблюдаемое явление свидетельствует о принципиально неполном отражении однозначной лексики

6. Верхняя граница последней зоны (17-32 значения) расширена нами до 34 значений, так как выделять в отдельную зону (33-64) имеющееся в наличии только одно 34-значное слово было бы неоправданно. 

языка в данном словаре. При более полном, более объективном учете ресурсов русской лексики (в основном, видимо, наиболее специфичных, производных, редких, а поэтому однозначных единиц), в особенности, при более полном учете периферийной, терминологически-отраслевой лексики (которая, как известно, чаще, чем лексика других сфер оказывается однозначной) системное соотношение между числом книжно-специальных значений слов в зоне однозначных слов и числом значений слов этого стилистического класса в других полисемических областях могло бы быть восстановлено. Это предположение хорошо согласуется и с тем, что доля помеченности ЛСВ любых частей речи книжно-специальными пометами заметно ниже, чем разговорными пометами (11,52% и 18,87%). Наглядно это видно на рис.1. Подобное положение противоречит интуитивному представлению о разговорных ресурсах лексики как об активном, но довольно ограниченном по объему ядре, а о книжно-специальных средствах - как очень пространной, намного более обширной, чем ядро, периферии словарного состава развитого литературного языка. По всей видимости, именно книжно-специальные ресурсы лексики при отображении в данном словаре пострадали в наибольшей степени, а их более полное отображение привело бы к увеличению их удельного веса в общей функционально-стилистической картине данного словаря, в особенности, в зоне значений однозначных слов. Выборочное обследование различных алфавитных участков данного словаря, проведенное нами, обнаруживает заметное отсутствие в нем многих специальных слов и значений, свойственных современному русскому узусу в профессиональных областях (например, представленных в специальных словарях). Общее число таких недобранных ЛСВ, по нашим подсчетам, достигает нескольких десятков тысяч. По крайней мере, согласно данным "Сводного словаря современной русской лексики" [44], в нем содержится около 85 тыс. слов (преимущественно однозначных терминов), не попавших в 1-е, и около 80 тыс. слов - во 2-е издание МАС'а.

9. Важным подтверждением предположения о неполном отражении в данном словаре периферийной, но реально существующей в языке лексики, служит и характеристика лексикографической концепции МАС'а самими его составителями. Действительно, при решении вопроса о включении или невключении в этот словарь определенных разрядов лексики авторы не устанавливают существенных ограничений только для одной из четырех интересующих нас в стилистическом аспекте групп - для группы разговорных лексических средств. Не допускались в словарь из этого круга средств, по словам авторов словаря, лишь "многие слова грубого просторечия" [9, т. 1, с.VII], малочисленность которых по сравнению с общим объемом разговорного пласта не вызывает сомнений и не имеет решающего значения для общей картины. Более существенно то, что не включались в словарь и некоторые разряды производных существительных, прилагательных и наречий (которые "легко образуются и легко понимаются")[9, с. YII], которые, очевидно, также чаще, чем их производящие, являются периферийными, а значит, и чаще - малозначными единицами. Значительная часть из них оказывается специальными единицами.

В анализируемый словарь, также по признанию его авторов, принципиально не включались "узкоспециальные термины отдельных областей науки, техники, искусств, необходимые лишь специалистам" [9, с. YII], т.е. доступ актуальной специальной лексики в словарь был сильно затруднен. За счет дополнительного их учета степень маркированности ЛСВ малозначных (в том числе и однозначных) слов могла бы существенно повыситься в сравнении с тем, что имеется сейчас в МАС'е. Т.е. можно предположить, что при условии учета этих фактов должно в итоге ликвидироваться наблюдаемое сейчас на графиках некоторое нарушение тенденции роста степени помеченности значений слов при движении в зону малозначных (особенно, однозначных) слов.

10. Важно отметить, что даже при данном состоянии источника наглядно появляется отличие соотношения субъективно-экспрессивных помет значений слов с их полисемической категорией. А именно, совершенно закономерно, как и предсказывалось, при движении из зоны однозначности к двузначным и т.д. словам удельная маркированность значений сначала, в большинстве частеречных категорий растет, а потом падает, как это и ожидалось. Причем, если вспомнить, что упомянутое выше возможное естественное пополнение словника рассматриваемого словаря приведет к преимущественному расширению в нем зоны однозначных слов (и преимущественно, существительных), в меньшей степени – двузначных и т.п. за счет самой периферийной, самой специфической, самой неосвоенной лингвистической субъективностью лексики. В итоге, значения субъективно-разговорного класса в малополисемических зонах словаря приобретут еще меньший удельный вес, чем это имеет место сейчас, и предсказанная теоретически тенденция к нахождению максимума стилистической маркированности в среднеполисемической зоне проявится езще ярче, чем сейчас.

11. Дальнейшее углубление в вопрос о стилистической устроенности словаря литературного языка может быть осуществлено, если мы рассмотрим специфику разных лексико-грамматических классов слов (частей речи) в отношении разных классов стилистических помет.

Оставляя пока в стороне служебные слова, а также числительные и междометия, отметим, что среди четырех знаменательных частей речи (существительное, глагол, прилагательное, наречие) в исследуемом словаре в наибольшей степени помеченными оказываются значения глагола - 42,29% от общего их числа (см. табл. 1 и рис. 2). Количество стилистически помеченных ЛСВ однозначных глаголов - 6059 из 11247, или 53,87%; количество стилистически помеченных ЛСВ многозначных глаголов - 7035 из 19714, или 35,69%). Как видно, тяготение помеченности к значениям однозначных слов на материале глагольной лексики не подлежит сомнению.

Степень общей стилистической помеченности значений существительного оказывается ниже: обнаруживается 39,22% помеченных значений от общего числа всех значений этой части речи (в абсолютных цифрах соответственно - 16426 из 41883). Аналогичные данные для ЛСВ однозначных существительных: 37,45%, т.е. 8457 ЛСВ из 22582 всех ЛСВ; для ЛСВ многозначных существительных: 41,29% - 7969 из 19301.

Далее следуют по степени помеченности наречия и прилагательные.

Напомним, что согласно модели жизненного цикла слова (см. выше), ожидалась большая стилистическая отмеченность значений существительного, а не глагола или любой другой части речи. Совершенно очевидно, что существительное оказалось бы намного более маркированным в этом словаре, если бы эта категория русских слов была отображена в нем более полно (видимо, в основном за счет специальных слов и значений), чем это допустили, согласно своей концепции, составители словаря. При этом, видимо, не возникала бы и такая странная ситуация, которая имеет место сейчас, когда ЛСВ однозначных существительных оказываются заметно менее маркированными любыми классами помет, чем ЛСВ многозначных существительных. Это предположение очень вероятно, так как наибольшую долю книжно-специальных лексических единиц составляют во всех специальных областях (науки, техники, ремесел и т.д.) именно обозначения предметов и различных "субстанций", то есть существительные. Графики, представленные на рис. 3-6, наглядно характеризуют явление функционально-стилистической помеченности лексики раздельно для разных частей речи по разным классам стилистических помет в различных полисемических зонах. Таблица и рисунки свидетельствуют о том, что наибольший вклад в общую книжно-специальную помеченность этого словаря - даже при их явно неполном отражении в нем - вносят значения существительных и прилагательных. Если признать справедливым утверждение о достаточно слабом отражении в рассматриваемом словаре периферийных, но реально существующих в языке книжно-специальных ЛСВ (в первую очередь, существительных), то при более полном отражении в подобном словаре этих категорий лексических единиц их вклад в общую помеченность всего лексического состава словаря стилистическими пометами мог бы существенно возрасти, а системные тенденции, связанные с распределением степени помеченности ЛСВ слов по разным полисемическим зонам, должны были бы проявляться в более явном, более чистом виде. Главное, можно полагать, что изменилось бы общее соотношение помеченности ЛСВ двумя полярными классами помет - разговорными и книжно-специальными. Сейчас в словаре (по-видимому, неправомерно) доминируют разговорные пометы.

12. Итак, в настоящем разделе работы была предпринята попытка дифференцированного рассмотрения стилистической помеченности ЛСВ разных грамматических категорий (частей речи) пометами четырех обобщенных стилистических классов по разным полисемическим зонам МАС'а. Это позволило обнаружить важные системные тенденции в организации этого словаря и, предположительно, языка в целом, а также некоторые отклонения от них, объяснимые определенными лексикографическими факторами. Экспериментальные данные, в целом, находятся в соответствии с теоретическими прогнозами, вытекающими из модели жизненного цикла слова, что позволяет считать проведенное исследование полезным для развития теоретических представлений о механизмах существования-развития языка (как объекта, находящегося постоянно в процессе становления, определенного динамического равновесия). Проведенное исследование позволяет также сделать вывод о том, в каких аспектах анализируемый "Словарь русского языка" неполон как словарь среднего типа, как словарь, предназначенный для покрытия всего актуального литературного словаря общества (в том числе и периферийных, специальных его областей). Одно из направлений дальнейшего углубления экспериментальной работы с материалом этого рода - изучение аналогичных фактов по краткому и большому словарям русского языка, их сопоставительный анализ и интерпретация его результатов под углом зрения соотношения пластов (сфер) словарного сознания русскоязычного общества, а также полноты и точности отображения этих пластов в словарях разного типа. Еще более отдаленная перспектива - сопоставительный анализ стилистической помеченности лексики разных языков, в том числе и под углом зрения их типологической специфики, т.е. того, как особенности типа языка проявляются в особенностях его лексической подсистемы, в частности и со стороны ее стилистической организации.

1. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973.

2. Новиков Л.А. Семантика русского языка. М, 1982.

3. Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. М., 1989.

4. Борода М.Г., Поликарпов А.А. Закон Ципфа-Мандельброта и единицы различных уровней организации текста // Квантитативная

лингвистика и автоматический анализ текстов Тарту, 1984 (Уч.зап. Тартуского ун-та. Вып. 689).

5. Системный анализ значимых единиц русского языка. Парадигматика в лексике и словообразовании. Красноярск, 1987.

6. Тулдава Ю.А. Проблемы и методы квантитативно-системного исследования лексики. Таллинн, 1987.

7. Поликарпов А.А. Логическое пространство единиц лексической подсистемы языка и квантификация соотношений между ними //

Прикладная лингвистика и автоматический анализ текста: Тез.докл. научн. конф. 28 - 30 янв. 1988 г. Тарту, 1988.

8. Каримова Г.О., Поликарпов А.А. Принципы выделения гиперлексемы как единицы лексической системы языка // Деривационные типы и гнезда в синхронии и диахронии. Владивосток, 1989.

9. Словарь русского языка: В 4-х т. / Под ред. Евгеньевой А.П. М., 1957-1961.

10. Словарь русского языка: В 4-х т. / Под ред. Евгеньевой А.П. - 2-е изд. испр. и доп. М., 1981-1984.

11. Кустова Г.И., Поликарпов А.А. От предметности - к абстрактности // Эвристические возможности квантитативных методов исследования языка. Тез. докл. Всес. семинара в г. Смоленске 11-13 сент. 1991г. Смоленск, 1991.

12. Polikarpov A.A. A model of the word life cycle / Ed. by Koehler, R., Rieger, B. // Contributions to quantitative linguistics. Dordrecht; London; Boston, 1993.

13. Поликарпов А.А. К теории жизненного цикла лексических единиц // Прикладная лингвистика и автоматический анализ текста. Тез.

докл. научн. конф. 28 - 30 янв. 1988. Тарту, 1988.

14. Поликарпов А.А. Лексическая полисемия в эволюционном аспекте // Linguistica. Тарту, 1990 (Учен. зап. Тартуского гос. ун-та.

- Вып. 911).

15. Polikarpov A.A. On the hypothesis of word life cycle // First quantitative linguistics conference (QUALICO). Abstracts. September, 23-27, 1991. University of Trier, Germany. Trier, 1991.

16. Скляревская Г.Н. Заметки о лексикографической стилистике // Современность и словари. Л., 1978.

17. Скляревская Г.Н. Лексикографическая стилистика: состояние и проблемы // Словарные категории. М., 1988.

18. Скляревская Г.Н. Еще раз о лексикографической стилистике // ВЯ, 1988, N 3.

19. Скляревская Г.Н. Функционально-стилистическая характеристика лексики в новом академическом словаре. // Материалы научно-практической конференции "Проблемы стилистики и лексикографии". 30 октября 1991 г. СПб., 1991.

20. Бабкин А.М. Устарелые слова в современном языке и словаре //Современная русская лексикография. 1981. Л., 1983.

21. Скляревская Г.Н. Полудиалектная лексика в современном русском языке // Вопросы стилистики. Вып. 7. Саратов, 1974.

22. Балахонова Л.И. Лексика диалектного происхождения в современном русском литературном языке как объект лексикографии и лексикологии // Современная русская лексикография. 1981. Л.,1983.

23. Партенадзе М.Х. О статусе диалектной лексики в толковом словаре литературного языка. Тбилиси, 1984.

24. Денисов П.Н., Костомаров В.Г. Стилистическая дифференциация лексики и проблема разговорной речи // Русская разговорная

речь. Саратов, 1970.

25. Скляревская Г.Н. О соотношении лексикографических понятий "разговорное" и "просторечное": Автореф. дис. ... канд. филол.

наук. Л., 1973.

26. Скляревская Г.Н. Разговорная речь как объект лингвистического исследования // Лингвистические исследования.1972. Ч.1 М.,1973.

27. Бурцева В.В. Слово с пометой "специальное" в семнадцатитомномакадемическом "Словаре современного русского литературного языка" (1948-1965 гг.): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М.,1975.

28. Беркович Т.Л. Содержание и функции помет для терминологической лексики в общих словарях разных типов // Словарные категории. М., 1988.

29. Ломоносов М.В. Предисловие о пользе книг церковных в российском языке // Ломоносов М.В. Полн.собр.соч. Т.7. М.; Л., 1952.

30. Ахманова О.С. О стилистической дифференциации слов // Сборник статей по языкознанию. Проф. МГУ акад. В.В. Виноградову. М.1958.

31. Степанов Ю.С. Французская стилистика. М., 1965.

32. Винокур Т.Г. Употребление языка как основной предмет стилистики // Стилистика русского языка. М., 1987.

33. Петрищева Е.Ф. Функциональная и стилистическая дифференциация речи // Стилистика русского языка. М., 1987.

34. Петрищева Е.Ф. Стилистически окрашенная лексика русского языка. М., 1984.

35. Ожегов С.И. О трех типах толковых словарей современного русского языка // ВЯ, 1952, N 2.

36. Словарь современного русского литературного языка: В 17-ти т. М.; Л., 1948-1965.

37. Толковый словарь русского языка: В 4-х томах / Под ред. Ушакова Д.Н. М., 1935-1940.

38. Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. акад. Обнорского С.П. М., 1949; 9-е изд. испр. и доп. / Под ред. Шведовой Н.Ю. М., 1972; 21-е изд. перераб. и доп. / Под ред. Шведовой Н.Ю. М., 1989.

39. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1993.

40. Поликарпова А.О., Поликарпов А.А. Опыт изучения уровня и характера индивидуального знания русской лексики // Квантитативные аспекты системной организации текста: Материалы Межвуз. семинара. Тбилиси, 1987.

41. Поликарпов А.А. Полисемия: системно-квантитативные аспекты //Квантитативная лингвистика и автоматический анализ текстов. Тарту, 1987 (Уч. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 774).

42. Поликарпов А.А., Крюкова О.С. О системном соотношении краткого и среднего толковых словарей русского языка // Квантитативная лингвистика и автоматический анализ текстов. Тарту, 1989 (Уч. зап. Тартуского ун-та. Вып. 872).

43. Тулдава Ю.А. Социальная дифференциация лексики эстонского языка с квантитативной точки зрения // Квантитативная лингвистика и стилистика. Труды по лингвостатистике. Тарту, 1983 (Уч.зап. Тартуского государственного ун-та. Вып.658).

44. Рогожникова Р.П. Сводный словарь современной русской лексики. В 2-х т. М., 1991.

[ начало ] [ главная страница ]